Самая страшная книга 2025

– Но не для шестилеток! Ты бы еще ей «Белого Бима» купил!

– Она не любит собак, ты же знаешь.

– А ты знаешь, о чем я! Игорь, ей даже Колобка было жалко, зачем ты купил ей книгу, где кошка – а она любит кошек, обожает кошек! – УМИРАЕТ! Зачем?!

В трубке воцарилась тишина. Мне показалось, что я слышу какое-то клацанье.

– Оль… Ты про какую книжку говоришь? – наконец осторожно переспросил Игорь. Судя по приглушенному голосу, сейчас он прижимал телефон к уху плечом. – Я купил ей это… как ее… «Тумасину».

– «Томасину», – поправила я. – Ты хоть пролистал ее?

– Ну-у… нет. Но сейчас погуглил краткое содержание.

– Где? В своем воображении?

– Нет, в «Википедии». И тут пишут, что кошка в конце жива.

– Ты идиот, да?! Или меня держишь за идиотку? Я сейчас тебе прочту, чем там все заканчивается. У твоей дочери нервный срыв был, ты понимаешь это?!

Прижав трубку к плечу, я схватила книгу. Она показалась мне странно теплой.

– Слушаешь, да?! – прошипела я.

И начала читать:

Снова раздался крик – долгое, жалобное, пронзительное «мяу!». И кто-то в комнате сказал: «Томасина».

– Кто сейчас говорил? – крикнул Эндрью.

Усы у Вилли Бэннока взметнулись кверху, глаза сверкнули.

– Она! – закричал он. – Она сама!

Молния сверкнула так, что лампы и свечи обратились в незаметные огоньки. Все увидели в окне мокрую рыжую кошку.

Я осеклась.

– Ну? – неторопливо переспросил Игорь. – Ну?

Я не отвечала, лихорадочно пробегая глазами по строчкам:

– Талифа, – заглушил шум ливня нежный голос Лори, – иди сюда! Иди ко мне!

Кто-то мягко шлепнулся на пол. Мокрая кошка подошла ближе, открыла рот, молча здороваясь с людьми, отряхнулась как следует, подняла одну лапу, другую, третью, четвертую и отряхнула каждую. Практичный Вилли ловко обошел ее и закрыл окно.

– Что за черт… – прошептала я.

– Мама, не ругайся! – возмутилась Вася.

Как давно она тихонько подошла сзади? Как давно слушает мою истерику?

– Да-да… – рассеянно сказала я, легонько похлопав себя пальцами по губам: принятое у нас с Васей наказание за грубость. – Да…

– Что там? – прозвучал в трубке голос Игоря.

Я медленно убрала ее от уха и сбросила вызов.

– Ты что-нибудь понимаешь, Лори? – спросил Эндрью.

– Да, – просто отвечала она, нежно улыбнулась и глаза ее засветились мудростью. Она встала и положила в постель девочку с кошкой. Томасина принялась мыться. Ей много предстояло сделать – из лапы шла кровь, два когтя болтались, но она сперва вылизала шею и щеки своей хозяйки, а потом без прежней ненависти посмотрела на рыжеволосого и рыжебородого человека с мокрым лицом.

Я пробежала глазами дальше. Еще полстраницы. Кошка на них не умирала. А я их читала в первый раз. Я бы подумала, что это другое издание, – если бы только что, десять минут назад, своими глазами не видела бы на этих страницах другой текст.

– Мама, что-то случилось? – звонко спросила Вася.

– Томасина жива, – сказала я и захлопнула книгу. Потом открыла снова. Текст оставался тем же. И, как мне показалось, теперь навеки.

Вася расплылась в улыбке:

– Я знаю. Я попросила, чтобы она осталась жива.

– Кого попросила?! – тряхнула я головой.

Вася не ответила. Она просто взяла из моих рук книгу, залезла с ногами в кресло – и открыла ее на последних страницах.

И я готова поклясться, что той иллюстрации, которую начала рассматривать Вася, до этого тоже не было.

Половину ночи я провела в интернете. Я скачала все доступные электронные версии «Томасины», кинула клич на паре форумов, чтобы те, у кого есть эта книга дома, глянули бы у себя последние страницы. Я нашла английскую версию – и даже беглого взгляда хватило, чтобы понять: это больше не та книга, которую я помню. И более того, никто не помнил ту, что помнила я. Для всех существовал лишь единственный вариант – там, где все заканчивалось хорошо. Где кошка оказывалась жива.

В глазах у меня потемнело, в висках снова начала стучать кровь. Неужели так и начинается сумасшествие? Манифестация шизофрении, или как это там? С галлюцинации, с ложной памяти?