Самая страшная книга 2025

В последующие дни Кирилл, разобравшись с уроками, включал радиолу и перебирал частоты – плавание по радиоволнам оказалось увлекательнее воображаемых космических путешествий. В океане белого шума то и дело показывались острова радиостанций: весело кивали макушками пальм музыкальные, неприступными скалами высились разговорные с рифами новостных выпусков, туманом были окутаны иностранные с завораживающим звучанием непонятных языков. Иногда попадались детские, где читались сказки и звучали веселые песни, – Кирилл брезгливо прокручивал их, считая, что из подобного уже вырос. Довольно быстро он разобрался, как переключать приемник на разные диапазоны: однажды по дороге домой отец, узнав, что сын развлекается с радиолой, рассказал ему, что существуют длинные, средние, короткие и ультракороткие волны. Больше всего интересного можно было отыскать на УКВ, но Кирилл прилежно прочесывал все диапазоны, фантазируя, что однажды отыщет загадочную станцию вроде той, о которой недавно прочитал в подаренной на восьмой день рождения книжке про Красную руку, Черную простыню и Зеленые пальцы. Там радио загодя предупреждало девочку, что скоро к ней в дом приедет Гроб на колесиках. И от мысли, что золотисто светящаяся дедова радиола тоже может вдруг сообщить Кириллу что-то жуткое и загадочное с очередной спрятанной в шипящих недрах частоты, пробирал бодрящий холодок. Тогда темная комната с грохочущими за окном поездами казалась уютным убежищем. В общем, убивать время до прихода родителей становилось куда интереснее.

И вот однажды, глядя, как кровавый ползунок скользит по КВ-диапазону, Кирилл услышал странный звук, донесшийся из квадратных сетчатых колонок по бокам от радиолы. Он прорвался сквозь завесу шумов и свистов, словно огромное животное – сквозь завесу снега, что густо сыпал за окном. Низкое металлическое жужжание то стихало, то возобновлялось со зловещей периодичностью. Кирилл замер, съежившись на стуле и пытаясь сообразить, на что же такое он наткнулся. Жужжание смолкло, и резкий мужской голос начал рубить в эфире отдельные слова – с такими интонациями и тембром, будто говорящий отдавал приказы на плацу, надев на голову жестяное ведро.

– Я – УВБ семьдесят шесть. Я – УВБ семьдесят шесть. Семьдесят четыре, двадцать, девяносто восемь. Бромал. Борис, Роман, Ольга, Михаил, Анна, Лариса.

Дальше голос вновь отбарабанил какие-то цифры, добавил «Прием!», и после леденящей паузы возобновилось пульсирующее басовитое жужжание.

Зашедшие вечером родители обнаружили Кирилла возле радиолы, из колонок которой толчками выплескивался в комнату густой звук, похожий на трубный глас металлического слона.

– Неужели так сложно ребенка чем-то занять? – с ходу начала скандалить на кухне мама. Бабушку с дедом, папиных родителей, она недолюбливала. – Он же сидит там у приемника уже синий весь!

– Ты чего скукожился? – Отец тронул его за плечо. – Пойдем. Что это у тебя играет?

– Пап, что такое «Бромал»?

– Не знаю.

– Почему оно так гудит?

Отец присмотрелся к шкале приемника, повращал ручку частоты, смыкая завесу белого шума над зловещим жужжанием.

– Это просто маркер. Ну, сигнал о том, что частота кем-то занята.

– Там цифры и разные имена говорят.

– Наверное, военная радиостанция. Что-то зашифрованное кому-то передают.

«Военная», «зашифрованное». Впервые Кирилл прикоснулся к настоящей взрослой тайне. Это было несравнимо значительнее, чем перехватывать в школе глупые записочки девчонок. И с того вечера поиск неведомых радиостанций на радиоле перерос из развлечения в увлечение. От отца Кирилл узнал, что звучавшие в эфире имена – это фонетический алфавит. Если сложить первые буквы имен, получится слово, которое хотят передать без искажений. В последующие пару месяцев Кирилл упорно настраивал радиолу на частоту военной станции УВБ-76 и ждал, когда в эфире появится что-то поинтереснее, чем размеренное жужжание маркера. Однако ничего не происходило: видимо, передавали на этой станции редко. И тогда Кирилл отправился на поиски прочих загадок, скрытых среди радиоволн, – теперь-то он знал, что настоящие загадки там существуют.

Изредка и впрямь удавалось отыскать что-то любопытное. Попадались станции, на частоте которых что-то без конца пищало или прерывисто пикало. Однажды Кириллу удалось поймать обрывок сообщения, сплошь состоявшего из цифр. И все. Интерес к радиоле стал постепенно затухать, но заняться все равно было нечем, и Кирилл крутил туда-сюда ручку настройки до онемения в пальцах, перебирал частоты и бормотал:

– Ну скажи, скажи, скажи что-нибудь. Давай! Двадцать семь, тридцать, девяносто три. Бромал. Скажи уже.