Самая страстная Золушка

— С моей стороны было бы упущением, если бы я не прочитала — ведь моя сестра уезжает с вами на целую неделю.

— Вы правы. Только не верьте всему, что там пишут.

— Значит, вы не затворник? — спросила Лиан.

— Затворник — слишком сильно сказано. Я люблю общество себя самого, и общение с другими людьми часто бывает утомительным.

— Тогда все эти приемы — пытка для вас, — сказала Лиан.

— Я намерен присутствовать столько, сколько необходимо для рекламы, — ответил Алессандро.

— Уж больно цинично все это звучит.

— Потому что я циник. — Он произнес это резче, чем рассчитывал, и Лиан удивленно заморгала.

Как ни приятно было Алессандро поболтать и пофлиртовать, он не желал, чтобы у Лиан возникли какие-либо заблуждения относительно его. Как она и сказала, он не верит в сказки. Совсем. И отказывается давать ей хоть малейшую надежду на то, что сможет изменить свое мнение.

Лиан долго всматривалась в него, словно взвешивая, сколько правды в его словах, затем повернулась и пошла к двери, ведшей в соседнее помещение.

— А что там?

Она открыла дверь.

— Спальня, — ответил подошедший к ней Алессандро.

— Очаровательная комната, — неожиданно хриплым голосом сказала Лиан, и Алессандро показалось, что она вообразила, какая приятная сцена могла бы произойти в этом помещении.

Когда Лиан стала закрывать дверь, он перехватил ее руку. Воздух между ними наэлектризовался. Вот бы сжать ее в объятиях, вдруг подумал Алессандро…

Но нет. Безумие думать о таком. Он не допустит, чтобы им руководили эмоции или желания. Сдержанность — вот его девиз. И он не позволит Лиан Бланшар менять его взгляд на жизнь.

— Вам стоит взглянуть на ванную, — сказал он, убирая руку. — Там еще роскошнее.

— Да?

Лиан повернулась к нему. Алессандро увидел, что ее глаза потемнели, а губы слегка приоткрылись, и ощутил ответную реакцию в себе. Его охватило желание. Интересно, она чувствует то же самое? Наверняка, только ее лицо бесстрастно, словно высечено из мрамора.

— Проходите, — проговорил он, широко открыл дверь и, положив руку ей на талию, легко подтолкнул Лиан вперед.

— О, боже, — выдохнула она, оглядывая глубокую гидромассажную ванну на двоих, зеркала в позолоченных рамах, бра на колоннах и хрустальную люстру, сверкающую под потолком. — Сплошной… декаданс.

— Вот именно.

Лиан прошла вперед и обернулась:

— Наверняка не вы разрабатывали дизайн?

— Нет, не я. Самолет принадлежит отцу. Я предпочитаю летать регулярными рейсами, но сейчас, учитывая наш проект, я решил, что будет разумнее лететь частным самолетом.

— У вашего отца декадентские вкусы? — удивилась Лиан.

— Можно и так сказать.

— Думаю, это еще одно свидетельство тому, что вы не такой, как он.

— Благодарю вас за комплимент. Мне вот интересно, как вам удалось так много разглядеть?

— Все, что имеет отношение к вам, отличает сдержанность. — Алессандро захлопал глазами и поежился. — Как будто вы постоянно держите себя в узде. Как будто для вас это дело принципа.

Он выдавил из себя смешок, чтобы не показать, как сильно его потрясла ее проницательность. Ведь на самом деле все так и есть. Никогда не поддаваться желаниям, потому что это слабость. Не допускать, чтобы тебя использовали.

— Не уверен, что это комплимент.

— Сдержанность в определенных количествах меня восхищает. — Лиан помолчала. — Мой отец не обладал таким качеством, что плохо для него закончилось.

— Вы тоже не такая, как ваш отец, верно? — сказал Алессандро.

— Ну, я не игрок. — Она грустно засмеялась. — Но если честно, в некоторых аспектах я была бы рада походить на него — быть более веселой и беззаботной, уметь наслаждаться жизнью. Людей тянуло к нему. И меня тоже. — Она помолчала. — Он немного напоминал Эллу, хотя у них не было кровного родства.

Алессандро не понимал, почему Лиан так скорбит о человеке, который разрушил собственную жизнь. По отношению к своим родителям он таких эмоций у себя не допускал.

— Значит, Элла дочь второго мужа вашей матери? — спросил он.

— Да, Роберта Эша. Они поженились, когда мы с Манон были подростками.

— Элла говорила, что не ладит с вашей матерью.

— Это еще мягко сказано. — Лиан отвела взгляд. — Только вины Эллы в этом нет.

— Тогда дело в вашей матери? — не отставал Алессандро, движимый любопытством.

— Иногда с ней бывает трудно, уж больно она колючая. — Лиан снова посмотрела на него: — А ваша мама?

На короткое мгновение Алессандро представил женщину, которую он когда-то, в течение нескольких лет, называл матерью. Он помнил ее либо пьяной, либо забывшейся в хмельном сне, либо вопящей, либо рыдающей. Разве можно скучать по такому человеку? Однако он, к своему стыду… скучал. В последний раз он видел ее, когда она бросала вещи в чемодан. Ему тогда было восемь. Он плакал и просил ее: «Мама, ну пожалуйста, мама…»

— Она ушла, когда мне было восемь, — сдавленным голосом проговорил он. — Я плохо помню ее.

— Ушла?