Самая темная ночь (СИ)

Мы так обрадовались тому, что мерзнуть осталось недолго, что совсем не обратили внимания на твердую уверенную поступь приближающегося мужчины, вовсе не похожую на шаткую неуверенную походку пьянчуги.

— Стен! — позвала Тина и засмеялась, но смех у нее получился безрадостным, поскольку она все же здорово успела замерзнуть. — Стен, иди к нам!

— Иди к нам, Стен! — присоединилась к ней я.

Мы изогнулись на камнях, принимая наиболее соблазнительные, на наш неискушенный взгляд, позы. Все внимание наше было занято тем, чтобы не шлепнуться прямо в море, потому мы и не заметили, как подошедший к берегу ловко подбирается к нам.

— Ой! — внезапно завизжала Тина.

Я обернулась и от удивления все-таки не смогла удержать равновесие, поскольку стоял на берегу вовсе не Стен, а староста. Трезвый, разумеется.

— Внемли мне, — начал было Ден, не видевший из своего укрытия, кого именно собрался вразумлять. — Внемли, сын мой, к тебе я взываю!

Промокшая и продрогшая, я выбралась на берег как раз вовремя, дабы увидеть плачевное зрелище — староста вытягивал Дена из расселины за ухо.

— А ну марш в деревню! — велел нам рассерженный мужик. — Тоже мне, шутники выискались! Я вас мигом отучу дурью маяться.

Меня он, правду сказать, все же пожалел и отдал свой кожух, что, впрочем, вовсе не помешало ему наказать нас по всей строгости.

Досталось нам знатно. Мне еще повезло, поскольку матушка Сузи, разбуженная старостой и выслушавшая с самым серьезным лицом о моем прегрешении, закрыв за ночным гостем дверь, просто потрепала меня по волосам и сказала:

— Ступай в кровать, до рассвета уж недолго осталось.

Я, ожидавшая серьезной выволочки, замерла на месте, недоверчиво уставившись на матушку.

— Ожидала, ругать тебя буду? — понимающе усмехнулась она. — Не стану, Лесса. Ты сама себя наказала: замерзла, продрогла, хорошо еще, ежели не простудилась. И выспаться утром я тебе, уж не обессудь, не позволю: будь любезна встать вместе с солнцем и заняться делом. А что до выходки вашей… Так и сама я была юной и глупой, много чего натворила. И как постарше стала, вовсе ума не прибавилось.

— Матушка, ты сейчас о замужестве своем? — робко спросила я.

Сузи никогда не рассказывала мне о том, как познакомилась с покойным ныне Бартом, но вовсе не требовалось обладать недюжинным умом, дабы понять, что родители ее брак дочери с рыбаком одобрить никак не могли. И вот теперь я даже затаила дыхание: а ну как матушка расскажет что-нибудь интересное? Но надеждам моим не суждено было сбыться.

— Не любопытничай, Лесса, — сурово сказала она. — Все, что тебе надобно знать, расскажу в свой черед. А пока ты еще слишком мала.

Мне было немного обидно услышать такие слова. В то лето мне исполнилось целых тринадцать лет и по меркам Бухты-за-Скалами я была уже почти невестой.

Впрочем, моим друзьям, несмотря на наш уже столь солидный возраст, досталось куда сильнее, нежели мне: их попросту выпороли розгами. И если корчмарь пожалел дочь и отвесил ей несколько несильных ударов, то бедолага Ден еще два дня сидеть не мог: Томас постарался на славу. А староста еще и велел нам в наказание отдраить школу. И вот теперь Тина вполголоса переругивалась с Деном, доказывая другу, что выдал нас рыжий Савка — больше некому.

— Ты сам-то хоть веришь, что староста среди ночи ни с того, ни с сего решил вдруг прогуляться по берегу? Дружок твой нас выдал, из обиды, что с собой его не взяли.

— Нет у тебя никаких доказательств, — твердо отвечал Ден. — А наветам верить нельзя, любого оклеветать можно.

Тина только сплюнула в сердцах. А Савка так и не отстал от нашей компании, как ни пытались мы с подругой воротить от него нос.

Каждую осень в деревню приезжали сборщики податей. На сей они заявились, пока мы были в лесу — собирали грибы. Недавно прошли обильные дожди, но все еще стояло тепло, и грибов в лесу выросло множество. Отрядили на их сбор почти всю ребятню, ведь грибы можно было высушить над печью и есть потом всю зиму. Похватав корзины, мы отправились в лес, когда только светало, а вернулись к обеду, уставшие и голодные. Ходить по лесу, внимательно глядя под ноги, то и дело приседая в поисках грибной поляны, было интересно. Листья уже устилали землю золотым ковром, успевшим частью побуреть. Мы набрали полные корзины и, донельзя довольные собой, возвращались в деревню.

Вся деревня как раз собралась перед домом для общих сходов — тем самым, который в утренние часы превращался в школу. По высокому крыльцу расхаживал невысокий тучный мужчина в богатой одежде и с завитыми в локоны каштановыми волосами — сборщик. Лица рыбаков были хмурыми — видать, слова новоприбывшего им пришлись не по душе. Однако же стояли молча, роптать не смели. Только староста вышел вперед и злым голосом спросил:

— А нам зимовать как прикажете? Почитай, боле десяти лет год от года все больше и больше требуете. И так из последнего тянемся. Нельзя подати повышать, не с чего нам платить их станет.