Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника

— Ух ты, какой грозный! Хорошо. Но давай сперва Катьке напишем. — Я взяла листок, ручку и… застыла.

— В чем дело? — забеспокоился Сережа. — Ручка не пишет?

— Нет, я вот думаю: что ей написать? Не смейся. Просто тут такая сложилась ситуация: мы чуть не подрались за этот остров. Обе любим тепло и море. А вышло так, что я тут танцульки танцую и плачу, что у меня звездочки порезали, а у нее совершаются покушения на ее жизнь и убийства соплеменников. И никому до этого, казалось бы, дела нет!

— Почему нет? — заспорил со мной Серега. — Начальству виднее. Они боятся спугнуть главную птицу, потому внешне никаких изменений не происходит. Но Катю никто не бросит одну сражаться с шизофрениками и бандитами, за это я тебе ручаюсь.

— Но как мне написать ей, что мы все вместе? Что мы одна команда и беспокоимся за нее?

— Так и напиши.

«Катька, я так волнуюсь!!!» — начала я письмо.

— Дальше что? Я теряюсь. Помоги!

— Я никогда не писал писем! Отстань! — засмущался капитан, отвернулся в сторону, покумекал-покумекал и выдал фразочку: — Волею судьбы тебя занесло на этот невезучий остров, где происходят страшные и порой мистические вещи, но знай, что мы — твоя команда — никогда тебя не покинем и всею душой болеем за тебя и молимся, чтобы ты уцелела.

— Ох, — только и смогла выдавить из себя я, после чего присела, сраженная точно громом. — Ну ты дал, Сережка. А говоришь, писем не пишешь. Ты что, втюрился в Катьку?

— Ниче я не втюрился! — рыкнул он, краснея. — Пиши, пока не забыла.

— А почему мистические? — спросила я, когда в письме дошла до этого места.

— У них же там какое-то животное ходит. Она разве не писала тебе? Они нашли много следов рептилии.

— А-а, понятно.

Совместными усилиями мы завершили трогательное письмо моей подруге, которое должно было подбодрить ее в трудный час, помочь выстоять и дать понять, что мы за нее переживаем, потому что она нам не чужая. Сережа проявил все свое мастерство в стилистике речи, вставив множество трогательных и красочных оборотов, и мне стало интересно, что ему ответит на это подруга, когда прочитает. Зацелует, наверное. Затем я отвернулась и написала Григорию, да так писала, чтобы Сергей не смог прочитать через плечо, как он обычно делает.

— Указала про аспида? — грозно спросили меня.

Смотря в землю, ответила:

— Угу.

Надеюсь, он не заметил, что я вру. Незачем жаловаться на парня, лучше просто с ним спокойно переговорить, вот и все.

— Ладно, ступай. Завтра полетим на остров. Я все передам.

Вечером я решилась поговорить с Алексом. Пока три соседки были заняты разговорами о свершившихся предварительных съемках и грядущем очередном соревновании в прямом эфире, я незаметно выскользнула за дверь, сделала пару шагов и несмело постучалась.

Открыл мне Роб. Почему-то я совсем забыла, что из мужчин остался еще кто-то, кроме нужного мне сейчас человека, поэтому не ожидала, что открывшаяся дверь явит моему взору другого парня, и замерла, разинув рот.

— Тебе чего? — довольно грубо попытались до меня достучаться, но я стояла столбом, пока Алексей не узрел меня с кровати и не встал:

— Это ко мне. Выйди на минутку.

Роберт фыркнул, но послушался. Я простояла в нерешительности целых полминуты, засим зашла. Леша показал мне на стул возле его кровати, и, подумав, я села.

— Ну? — произнес он, и я поняла, что мы сидим и молчим уже минут десять.

Испугавшись, что неприятный сосед может вернуться, я начала говорить:

— Леша, можно попросить тебя об одолжении?

— Можно, — криво усмехнулся тот, — но это будет дорого стоить.

Игнорируя паршивенькую шуточку, продолжила:

— Пожалуйста, не говори больше на людях о том, что у меня роман с оператором. И не привлекай больше к нам излишнего внимания, то есть не хами, не шути, не лезь в драку.

— Почему? Это же шоу. Если мы станем главными персонами «Спорта для неспортивных», продюсеры в лепешку расшибутся, но оставят нас в проекте до последнего. Разве ты этого не хочешь?

Так вот в чем заключалась цель его действий… Обидно.

— Мне плевать на шоу, — неожиданно для себя я разозлилась, — я хочу, чтобы ты выполнил мою просьбу и не лез больше к… Тараканову. — Чуть не ляпнула «Муравьеву»! — Я ведь никому не рассказала о том, что знаю, верно? Вот и тебе бы следовало хранить мой секрет.

Резко. Нагло. Лишь слегка завуалированный шантаж. Но так было нужно.

— А чего ты знаешь? — почесал тыковку собеседник. Когда я начала ломать голову, прикидывается он или правда не помнит, свершилось: — А-а! Ты про это!

— И про другое, — кивнула я. — Я тебе сегодня перечислила на стадионе. С головой не дружишь? Конечно, с такими-то привычками скоро забудешь, как мать зовут.

— Да что с тобой! — небрежно-удивленно пробубнил он и устроился поудобнее на кровати. — Лучше давай сюда, ко мне. Я подвинусь.

— З-зачем? — заикнулась я. Чего он от меня хочет?

— Ну как? Ты больно нервная последнее время. Неудовлетворенность плохо сказывается на самочувствии. Так что забирайся ко мне. Полежим, побалдеем.

Ну ни хрена себе заявление!

Я вскочила:

— Отстань! Мне некогда, — и направилась к двери, но была остановлена на полпути словами: