Сами мы не местные

Вместо того, чтобы ответить мне, Арон грозит пальцем детям. Мальчик втягивает голову в плечи, девочка выпячивает губу, потом оба возвращаются к еде. Я хлопаю глазами, но решаю воздержаться от комментариев. После еды девочка уныло интересуется, нет ли здесь клуба, и, узнав, что нет, так же уныло зависает рядом с нами слушать про изображения богов на гобеленах.

Арон ненадолго куда-то уходит, потом возвращается, принеся с собой холодный воздух.

– Какой же у вас дом красивый, Лиза-хон! – радостно говорит он, перебив свою жену. – Азамат потрясающе умеет строить.

– Да, – соглашаюсь, – я когда первый раз увидела, все слова забыла. Азамат удивительный мастер.

– А вы тут ещё не охотились? – спрашивает Арон. – Не знаете, как с дичью?

– Без понятия, – пожимаю плечами. – Это к Азамату вопросы.

– Но вы не против, если мы пойдём осмотримся на эту тему?

– Да осматривайтесь на здоровье, – говорю. – Только учтите, что я дичь не люблю.

Арон кивком головы подзывает мальчика, который всё это время сидел молча и болтал ногами на диване у окна, и они вместе уходят исследовать местность.

Через пару часов они возвращаются бегом и очень радостные: на горизонте появились свои! Я бросаю всё и выскакиваю на улицу, но никого в небе не вижу. Вспоминаю о балконах, забегаю обратно в дом и поднимаюсь наверх. С третьего этажа мне удаётся различить на горизонте три точки. Пока я меряю шагами балкон и приглядываюсь, точки растут, наконец становится видно зелёно-бронзовый унгуц Азамата, и я с трудом удерживаюсь от того, чтобы завизжать и замахать руками. Вроде как у нас тут секретная база, мало ли. Когда они подлетают совсем близко, я проделываю обратный путь лифт – прихожая – вокруг дома, а потом мечусь, не зная, остаться ли мне у двери или побежать встречать мужа на посадочном плато, или это опасно, и я понятия не имею, как положено хорошей муданжской жене вести себя в такой ситуации, чтобы не уронить авторитет мужа в глазах соратников.

В итоге всё-таки остаюсь у двери, и скоро из-за поворота выходит небольшая толпа с Азаматом во главе. Здесь Тирбиш, Эцаган, Онхновч, Ирнчин, Эндан и ещё человек десять, которых я хорошо если в лицо узнаю.

– Рада тебя видеть так скоро, – говорю с идиотской широченной улыбкой, от которой не могу избавиться.

Азамат выглядит озабоченным, но улыбается в ответ и приобнимает меня за плечи, а потом разворачивается, чтобы представить меня незнакомым мужикам.

– Это моя жена. Пожалуйста, относитесь к ней с почтением и не забывайте, что она целитель и с радостью оказывает профессиональную помощь.

Я киваю, мужики здороваются, я улыбаюсь знакомым.

– Да-а, немудрено, что ты из-за этой пташки за ружьё взялся, – протягивает толстый седеющий мужчина в кожаной куртке с вышивкой. – Я за свою-то гусыню пару сотен голов снести готов, а тут такая канарейка!

Все смеются, я делаю вид, что польщена.

– Ну пойдёмте внутрь, – Азамат приглашающе взмахивает рукой, и все тянутся за ним и за мной. Азамат негромко велит младшим парням выволочь из чулана перины-матрацы, после чего мы все поднимаемся на третий этаж, застилаем пол и рассаживаемся в круг. Вернее, это они рассаживаются, а я всё никак понять не могу, надо мне тут оставаться или нет, а Азамат ничего не говорит, потому что кому-то внезапно потребовалось побеседовать с ним вполголоса. Вообще, у меня сильное желание постучать себе по голове, чтобы там всё встряхнулось и улеглось правильным образом, а то я что-то совсем не соображаю. В итоге, когда все рассаживаются, я остаюсь стоять и обнаруживаю, что места рядом с Азаматом уже нет. Я решаю, что делать мне здесь всё-таки нечего, когда Азамат вдруг зовёт меня через плечо:

– Лиза, я бы тебя попросил кое-что нам рассказать, если тебе не трудно.

Интересно, а я так и должна у него за спиной стоять? Или мне ещё на стул залезть и прочитать стишок о войне? Я начинаю злиться, отчего в голове немного проясняется. Смотрю по обе стороны от Азамата – сидят незнакомые мне мужики, оглядываются на меня, ухмыляются, дескать, ну что, хватит дерзости с места согнать или подальше сяду? Вообще-то, конечно, дерзости мне не занимать, но ведь Азамат их собрал для дела, а вдруг они обидятся и всё бросят? Ссориться сейчас не стоит… Но если я сяду на менее почётное место, да ещё в моём собственном доме, это уже будет сродни целованию ног. А я пока не вижу причин так унижаться. Азамат тревожно оглядывается на меня – видно, тоже только что понял, что мне деваться некуда. Вот ведь дурацкие обычаи… Но впихнуться между ним и соседом совершенно некуда. Оба сидят по-турецки, коленки в стороны торчат, как у лягушек, почти касаются. Ну ладно же.

Подбираю юбку сбоку, чтобы соседу слишком много ног не показывать, перешагиваю через коленки и сажусь на Азамата – ну, на его ногу, понятно. Ему, наверное, не очень удобно, но вообще-то сам виноват, мог бы раньше сказать, что мне надо будет остаться. Он на секунду обалдевает, но тут же делает вид, что так и надо, ещё и рукой меня обхватывает, чтобы не съехала вбок. Остальные гудят множественными "Ого!" и перешёптываются.