Самодурка

— Кота я верну. Видаться нам незачем. Вы хороший человек, Алеша, и спасибо вам. Всего вам самого доброго! Ну… я пошла.

И, резко развернувшись, рванулась вперед как на старте. Выстрел уже прозвучал!

— Надя, все будет хорошо! — крикнул ей вслед Алексей.

Ответа не последовало. Она скрылась за дверьми тамбура стылой уральской электрички, даже не обернувшись. И бегом — по вагонам — под стук своих каблучков… Точно там, позади — разъяренная толпа, настигавшая с посвистом и улюлюканьем.

«Вот видишь — первый шаг уже сделан. И ничего, что он оказался неверным — этот шаг, ничего, что ложный этот след… Зато я узнала. Узнала! Немного, но уже кое-что… А это добрый знак. Алеша… дай тебе Бог! Ты, видно, нормальный парень. У тебя своя дорога. А у меня — своя. Я иду. Иду! Слышишь, время?! Я не дам тебе меня обогнать. Я успею, я выберусь… обязательно. Только как же мерзко все это!»

* * *

На первой же остановке выскочила на хрупнувший снег безлюдной платформы и бегом к противоположной — в обратный путь.

Скорее, только бы скорей — ждать не могу! Не могу-у-у! — выло в душе. Только бы двигаться, все время двигаться, без остановки, без пауз. Пауза для меня — это все. Конец! А, вон, кажется, электричка… она! Ах, беда, я же не считала, сколько остановок проехала — какая отсюда по счету станция этот Енаул проклятый…

Поезд подполз, остановился. Двери зашипели, раздернулись. Вошла, села. Народу в вагоне мало. Знобко. Темно.

— Вы не подскажете, когда Енаул? — обратилась она к старику, что сидел напротив.

— Через две остановки. Третья, считая от этой.

— Спасибо!

Что-то не так! Что меня сбило с толку — я же чувствовала, что Ларион там остался, в поезде. Меня интуиция ещё ни разу не подводила. Так что ж помешало мне? Ах, Ларион! Бедный ты мой, затерялся где-то там, в этом чертовом домике на колесах. Который гудит и дергает… Ты что думаешь: я тебя бросила? Не боись! Затерялся он, как же… Кота украли! Что не так? Колет как соринка в глазу. Просто кота украли или… маковая соломка? Есть тут связь? Никакой связи! Но почему я как сумасшедшая рванула из поезда, почти не соображая, что делаю, но зная одно — надо догнать геолога, кот у него… Ах, да — мне же об этом сказали — тот парень в тамбуре — мол, мужик с бородой с вещами на выход собрался и кот был при нем. Значит, я все сделала правильно? Вроде, да. Но кота-то у него нет! Выходит, мне наврали. Зачем? Как голова болит! Дуреха, так чувствовала ты, что кот где-то в поезде, или нет? Да или нет?! Скорее, да… Но ведь электричку нельзя было упустить — если бы Лариона в самом деле украл Алексей и скрылся с ним на той электричке, я бы в жизни его не нашла! С концами в воду! Как будто это сейчас не так… Конечно не так — только не надо с ума сходить! Надька, не истери, займемся удравшим поездом.

— Девушка, сейчас Енаул будет, — наклонился к ней старичок.

Он прищурился, рассматривая ее: и откуда такая? И пальцы его, костистые, крепкие, словно от изумления подрагивали на коленях.

— Слышь, выходить тебе — твоя станция.

— Спасибо! Иду.

Вышла в тамбур. Вот он, вокзал-канарейка, надвигается, наплывает навстречу.

Прямо как родной! — усмехнулась Надя. — Как к себе домой возвращаюсь… Бред какой-то! Что за бред вся эта твоя жизнь, Надька! Что ты вечно устраиваешь? Вот тебе ещё это — ЕНАУЛ — вот теперь и терпи. Но почему?!

Стоп! Двери раскрылись и навстречу ей в тамбур шагнули двое парней, загородив выход. Одинокий фонарь на перроне качнулся под ветром, полыхнул мертвенным светом по лицам вошедших, и Надя их сразу узнала — это были те двое из её сбежавшего поезда. Один — тот детина, что в коридоре стоял, без лица, и другой — короткостриженный, который направил её вдогонку за Алексеем. И этот другой нехорошо улыбнулся, а безликий замахнулся с размаху… в руке он сжимал бутылку. Надя резко пригнулась, послышался звон стекла. Она напружинилась, стрелой рванулась вперед и выскочила на платформу…

… прямо в объятия милиционера.

* * *

Электричка мгновенно растворилась во мгле, а с ней и те двое. Ночь обняла онемевшую местность. Поднималась пурга.

— Что ж ты хулиганишь, а? Напилась? — милиционер больно сжал её руку повыше локтя, пальцы у него были как клещи.

— Да вы что, с ума сошли? Пустите меня! На меня напали сейчас, я чудом жива осталась… Да где у тебя глаза, дурак, пусти сейчас же!

— Полегче ты… Не дергайся. Прям ща отпущу! Пройдем-ка в отделение. И вроде баба с виду приличная — а на тебе — пьяная вдрызг! Ах ты, сука, ещё вырывается!

Он резко вывернул и дернул книзу Надину руку. От боли и ужаса она как-то вся осела, ослабла и прикрыла глаза.