Самое древнее зло I. Брянский фоллстрайк

Окошко в стене открылось, появилось лицо того самого гофратца, мага Четвёртой Отметки. Лицо исчезло, гофратец просунул мне хлеб и какие-то овощи.

– Подкрепись, у тебя мало времени.

– Для чего?

– Ты будешь есть или нет?

– Нет.

– Тогда спи.

Гофратец просунул в окошко руку и, прежде чем я успела сообразить, как отбить его магию, снова вырубил меня.

2

…

Открыла глаза: небо всё в той же ромбической решётке. Закат.

Оранжево пылала Грювштен. Зюстерхен не видно. Я попыталась сообразить, который сейчас виток? Сейчас «ссора» или «примирение»? Я продолжала лежать неподвижно, чтобы гофратец не заметил.

Прислушалась: по характерному стуку колёс самоходной кареты догадалась – мы ехали по Голдиварскому Тракту. Он выложен из квадратных гранитных плит, добытых на побережье Северного Нип Понга. С началом строительства тракта Химмельблю был единственным поставщиком гранита. Енавское Княжество, которое тоже обладало залежами, обвинило Химмельблю в монополизации добычи. Якобы для этого Химмельблю и присоединил к себе Северный Нип Понг, спровоцировав там гражданскую войну.

Святые камушки, о чём я думаю? О добыче гранита для постройки Голдиварского Тракта? Впрочем, что ещё делать? Переживать за Матвея? Но у меня уже нет сил переживать за кого либо. Хадонк, Слюбор, Аделла… Даже Рельсон. Убей меня булыжник, Рельсон – самый несчастный во всей это истории.

– Очнулась? – В окошке появился гофратец. – Жрать будешь?

– Буду.

В меня полетел хлеб и пожухшие овощи.

– Куда вы меня везёте? – спросила я, жадно прожёвывая хлеб.

– В Гофрат, куда же ещё.

– Началась война?

– Ты притворяешься? Давно началась. Как выяснилось, та несокрушимая военная сила, которой Химмельблю угрожал всему Голдивару, оказалась враньём. Скоро мы тоже обзаведёмся сельскабом и… Впрочем, какая разница. Поела?

– Да.

– Спокойной ночи.

Взмах рукой – я снова повалилась в беспамятстве. С куском хлеба во рту.

3

Осторожно открыла глаза: небо опять в ромбической решётке… впрочем, нет.

Неба вообще не видно. Фургон для перевозки скота закрыт тканью и обвязан. Сквозь редкие щели проникал дневной свет. Колёса не стучали по плитам Голдиварского Тракта, а шлёпали по сельской дороге.

Мне очень хотелось пить. А во рту словно застрял тот сухой кусок хлеба, с которым уснула. Я поднялась и поднесла руки к губам. Вместо хлеба нащупала вставленный в мой рот деревянный кляп, обвязанный тряпкой.

Испуганно замычав, попробовала вытащить его, но сила, вложенная в перчатки-ловушки, развела руки в стороны. При второй попытке меня отбросило к стене, а перчатки намертво к ней прилипли.

Сейчас появится рожа гофратского мага и меня снова вырубят… Вместо этого услышала скрип телег и ржание лошадей. Кто-то переговаривался на химмеле. Узнала деревенский акцент – мы в глубинке!

– Далеко до поста стражников? – я распознала голос усатого предателя.

– Неа, почти рядышком, – ответил деревенский. – Через десяток флю будет мост. У моста – стража.

– Пускают?

– Смотря куды. Враги же рядом. В сторону фронта мало кто едет, все наоборот бежут оттудова.

«Так, линия фронта с Гофратом может проходить только по двум направлениям, – подумала я. – На Скервар и через Спорные Территории, которые остались в нашем подчинении, но Гофрат не признавал этого факта. Впрочем, знание мировой истории и географии не поможет сейчас».

– Спасибо, храни тебя Триединый, – пожелал усатый.

– И вы оберегайтесь им, – ответил деревенский.

Окошко открылось. Я успела закрыть глаза, притворяясь спящей.

– В забытьи ещё, – сообщил гофратец.

– Мост, стража! – предупредил голос с задней части самоходки.

Гофратец задвинул окошко:

– Ну, Баэст, ты готов?

– Да, – ответил усатый. – Предоставьте мне говорить. Я же на самом деле торговый представитель торговой компании «Хандель».

Самоходка замедлила движение. Остановилась. Услышала, как к нам подошли стражники, гремя латами и щитами.

– Торговый представитель, – донеслись до меня обрывки фраз. – Вот мой жетон… везу товар в…

Стражники обошли экипаж. Двери в стене фургона загремели и открылись. Жмурясь от яркого света, я встала на колени и замычала, стараясь показать, что я тут не по своей воле.

Перед фургоном стояли Баэст и стражник с жетоном командира на груди. Он в полном обмундировании, в тяжёлых доспехах и шлеме. Опираясь на копьё, заглянул в фургон, проверяя, нет ли кого ещё?

– М-м-м, и-и-и, – надрывалась я.

По знаку командира, рядовой взобрался в фургон и поворошил солому на полу. Проверил кувшин с водой и простукал стены.

Командир задержал на мне взгляд, потом повернулся к Баэсту:

– Трофеечка, говоришь?

– Так точно, мой командир, – ответил Баэст и приложил руку ко лбу в военном привете. – Везу в расположение второго сводного пехотного полка армии Скервар Три.

– Служил, что ли?

– Нет, мой командир.

– Тогда опусти руки, пока не отрубил. И не разговаривай, как военный.

– Есть, мой командир.

Я задёргалась, припечатанная к стене ловушками. Рядовой подполз ко мне и начинает щупать, обыскивая. Залез под рубашку, потом в – штаны.

Командир снова посмотрел на меня:

– Что-то не похожа она ни на гофратку, ни на номасийку.

– Форвиррка же, мой командир. Видите, какая белая?