Самое красное яблоко

– Племянника? Но это, должно быть, младенец… – пробормотал он едва слышно, отведя взгляд. Он колебался: я видела, как страстно он желал развернуться и уйти, забыв о том, что привело его в укрытый снежной тишиной парк. Но он взял себя в руки и встряхнулся: – Не важно. Его высочество упоминал, что доверяет вам, леди Джанет. Готовы ли вы уберечь его от плахи?

Я кивнула, не раздумывая, и Ингимар что-то вложил в мою ладонь, ледяное и острогранное. Он шагнул ко мне вплотную, склонился к моему плечу, жарким дыханием согревая кожу щеки, да только от его слов колючий озноб прокатился по телу.

– Сдвиньте камень в кольце и подсыпьте снотворное его страже. У вас будет несколько часов, чтоб вывести его в парк. Я буду ждать здесь. На следующее утро мы уже отплывем в Сандеран. Обещаю, никто не узнает о вашем участии.

Он отстранился, хотел уже развернуться и уйти, но я удержала его ладонь, впилась требовательным взглядом в лицо.

– Зачем? – едва слышно прошептала я. – Зачем он вам, зачем вам безумец и почти убийца?

Ингимар улыбнулся покровительственно, легко высвобождая запястье из моих окоченевших пальцев.

– Его высочество – слишком хороший политик, чтобы позволить ему так легко умереть. А в безумие его я не верю.

* * *

До чего же просто вывести из заточения государственного преступника, если есть во дворце хотя бы один предатель! Я и сама не верила, что все удастся так легко, и пока спешила на кухню, все еще колебалась, раз за разом блуждая в лабиринте одних и тех же сомнений.

Одно я знала точно: смерти Рэндаллу я не желала, подспудно чувствуя и свою вину в его безумии. Может, если бы я не пыталась убедить его в реальности добрых соседей и их чар, он смирился бы с неминуемой потерей брата, как предназначено всем нам смиряться с потерей любимых.

Камень кольца сдвинулся легко и быстро, и так же быстро растворились в травяном отваре мелкие кристаллы. Надеюсь, он не обманул меня, надеюсь, это и вправду снотворное, а не яд. Все удалось легко – подозрительно легко, словно кто-то стоял за моей спиной, направляя мои руки, шепча верные слова за миг до того, как я их скажу: поймать служанку, что относила страже ужин, и отослать со срочным поручением, заставив хоть на минуту оставить поднос без внимания. Не заикаться и не дрожать было труднее.

Когда в коридорах погасли последние огни и дворец погрузился во тьму, я вошла в покои Рэндалла. Волнения не было – никаких чувств не было, я ощущала себя пустой, как стеклянный сосуд без свечи. Стражи в гостиной спали, медленное, глубокое дыхание в густой тишине казалось неестественно громким. Лунный свет сквозь высокие окна заливал комнату серебром, и тени предметов стали антрацитово-черными.

Ключи нашлись на бюро. Связка едва слышно звякнула, когда я схватилась за нее, и звук показался мне громче колокольного набата. Оглушительно щелкнул замок.

В спальне Рэндалла горели свечи, множество свечей, и еще больше белело огарков и на полках, и на столе, и на подоконнике. «В зимние ночи не позволяй огню умереть», – не к месту вспомнилось мне, но здесь пляшущие огоньки не разгоняли жадную тьму, боролись с нею – и проигрывали, один за другим.

– Милая Джанет. – Рэндалл стоял спиной ко мне, даже не обернулся, пока зажигал новую свечу от уже изошедшей восковыми слезами. – Признаться, тебя я ждал меньше всего.

– На чей же визит вы надеялись?

– Не надеялся – боялся.

Он обернулся ко мне, и в полумраке лицо его показалось смертной маской, грубо вырезанной из старого дерева. Он попытался улыбнуться, и тонкие губы едва дрогнули, словно забыли, как это – улыбаться. Рэндалл приблизился ко мне, коснулся плеча, словно хотел и не смел обнять, я же застыла камнем, желая и не смея ответить.

– Ты пришла по своему желанию?

Я покачала головой, и от разочарования во взгляде Рэндалла стало почти больно.

– Я должна увести тебя. У нас осталось так мало времени.

На моей протянутой ладони тускло поблескивало кольцо Ингимара, красноречивее любых слов говорившее, зачем я здесь. Рэндалл долго смотрел на него, а затем спросил едва слышно, не поднимая взгляда:

– Раз ты согласилась… значит, ты веришь мне? Веришь, что я пытался спасти брата, чтоб отродье прекратило пить его силы?!

– Я знаю.

Рэндалл вскинулся, и в глазах его мелькнуло тихое облегчение человека, обретшего союзника в самый темный миг отчаяния.

– Что с Гленном? – с затаенной надеждой спросил королевич. – Он еще жив?

С горьким сердцем я призналась:

– Он может не пережить эту ночь.

Рэндалл кивнул, словно и не ждал другого ответа. Лицо его снова сделалось спокойным и замкнутым, скрытое маской величественного равнодушия. Я могла лишь догадываться, сколь велико его горе.

– Стоило сразу удавить эту девку, – с бессильной горечью вздохнул он, прикрывая глаза. – Может, хоть с этим я справился бы.

Всем своим существом я чувствовала, как истекает отпущенное снотворным время, как сны стражей становятся легче и быстрее. Стоило спешить, и я взяла за руку Рэндалла и повела прочь, умоляя Рогатого Охотника, покровителя отчаянных храбрецов, чтоб никто не встретился нам на пути.