Самое необходимое

Полли послушно подняла обе руки. Их нельзя оыло спутать с руками королевы красоты — слегка скрюченные пальцы с неестественно увеличенными суставами, — но Розали видела, что опухлости сильно уменьшились с прошлой пятницы, когда от мучительной боли Полли ушла домой раньше обычного.

— Ого! — сказала Розали. — А они вообще болят?

— Конечно... но все равно меньше, чем болели весь месяц. Смотри.

Она медленно сжала пальцы в кулак, а потом с такой же осторожностью снова раскрыла ладони.

— Как минимум месяц я не могла так сделать.

На самом деле правда была еще поразительней, и Полли это знала: она не могла без мучительной боли сжать руки в кулаки с мая, если не с апреля.

— Ух ты!

— Итак, мне лучше, — сказала Полли, — и если бы Нетти была здесь и могла порадоваться этому, все вообще было бы замечательно.

Дверь в магазин распахнулась.

— Ты посмотришь, кто там? — попросила Полли. — Я хочу закончить рукав.

— Конечно. — Розали двинулась было к двери, а потом остановилась и обернулась. — Знаете, Нетти порадовалась бы за вас.

Полли кивнула.

— Знаю, — мрачно сказала она.

Розали пошла ко входу, чтобы обслужить покупателя. Когда она ушла, левая рука Полли легла на грудь и дотронулась до маленького, не многим больше обычного желудя, шарика, который висел под розовым свитером.

Азка — какое чудесное слово, подумала она и снова принялась шить на машине, поворачивая заготовку платья — первого, сшитого ею с прошлого лета, — туда-сюда под мелькающими серебряными бликами иголки.

Она рассеянно подумала: «А сколько, интересно, мистер Гонт запросит за амулет? Сколько бы ни запросил, — сказала она себе, — все равно будет мало. Я не стану — мне просто нельзя — так думать, когда дело дойдет до торговли, но все равно это чистая правда. Сколько бы он ни запросил, это будет хорошая сделка».

Глава 14

1

У выборных мужчин Касл-Рока (и единственной выборной дамы) была одна на всех секретарша на полной ставке — женщина с экзотическим именем, Ариадна Сент-Клер, — молодая, веселая, не особенно обремененная интеллектом, но не знающая усталости и симпатичная на вид. Ее большие груди каждый день вздымали новый ангорский свитер. Еще у нее были очень близорукие глаза — карие и словно плавающие за толстыми стеклами очков в роговой оправе. Зануде она нравилась. Он считал ее слишком тупой, чтобы быть одной из Них.

Ариадна просунула голову в его кабинет без четверти четыре.

— Мистер Китон, зашел Дик Брадфорд. Ему нужна подпись на бланке фондовой ссуды. Вы подпишете?

— Ну, давайте посмотрим, что там, — сказал Зануда, проворно засунув сегодняшнюю «Дейли сан», раскрытую на таблице бегов, в нижний ящик стола.

Сегодня он чувствовал себя лучше. Те проклятые розовые листки он сжег в кухонной печи, Миртл перестала шарахаться в сторону, как зашуганная кошка, при его приближении (он перестал обращать на нее внимание, но все равно раздражает, когда живущая с тобой женщина пугается тебя, как Бостонского Висельника), и он собирался сорвать еще один крупный куш на ипподроме сегодня вечером. По случаю праздника ставки (не говоря уже о выплатах) должны подняться.

Он уже мысленно подсчитывал барыши, оперируя в уме пятисотдолларовыми и тысячными купюрами.

Что же касается вонючего шерифа, его выродка-заместителя и всей их гоп-компании... Что ж, они с мистером Гонтом знают про Них, и Зануда верил, что вдвоем-то уж они как-нибудь справятся.

По всем этим причинам он сумел пригласить Ариадну в свой кабинет с невозмутимым хладнокровием и в какой-то степени даже испытать обычное удовольствие, наблюдая, как плавно покачивается ее затянутая в тугую сбрую попка.

Она положила бланк фондовой ссуды ему на стол. Зануда взял его и откинулся на спинку своего вертящегося кресла. Требуемая сумма была проставлена в самой верхней графе — девятьсот сорок долларов. Перевести ее следовало «Взрывным устройствам и сопутствующим товарам» в Люистон. В графе «Требуемые товары и/или услуги» Дик напечатал: «16 ящиков динамита». А ниже, в графе «Комментарии/объяснения», он написал: