Самое необходимое

Мистер Гонт сказал, что настало время расплатиться до конца за куклу... если она хочет сохранить ее у себя — не иначе. Она должна была отнести металлическую коробку и запечатанное письмо в Зал Дочерей Изабеллы, рядом с церковью Богоматери на Чистых Водах. В коробке были круглые дырочки со всех сторон, кроме донышка. Изнутри она слышала слабое тиканье. Она попыталась заглянуть в одну из дырочек — все это походило на устаревший динамик настольного радио, — но сумела разглядеть лишь тусклый предмет кубической формы. И, по правде говоря, она не очень-то всматривалась. Казалось, лучше этого не делать — Как-то... безопаснее.

На парковочной стоянке возле маленьких церквушек стояла машина, когда Миртл пришла туда пешком. Однако Холл церкви был пуст. Она заглянула за табличку, приклеенную к окошку в верхней части двери, чтобы убедиться в этом, а потом прочитала надпись на табличке:

ДОЧЕРИ ИЗАБЕЛЛЫ!

СОБРАНИЕ ВО ВТОРНИК В 19.00

ПОМОГИТЕ ОРГАНИЗОВАТЬ НОЧЬ КАЗИНО!

Миртл проскользнула внутрь. Слева от нее размещались ярко раскрашенные полки с ящичками, стоявшие у стены, — здесь детишки с продленки держали свои завтраки, а ребятишки из воскресной школы хранили рисунки и домашние работы. Миртл было велено положить посылку в один из этих ящичков, что она и сделала. Коробка точно подошла по размеру. В передней части комнаты стоял стол председательши с американским флагом по левую сторону и плакатом с изображением Пражского инфанта — по правую. Стол был уже приготовлен для вечернего собрания — с разложенными ручками, карандашами, подписными листами на Ночь Казино и с памятной книжкой председательши — в самом центре. Миртл положила конверт, который дал ей мистер Гонт, под эту книжку, чтобы Бетси Вайге, председательша комитета Дочерей Изабеллы в этом году, увидела ее сразу, как только поднимет свой блокнот.

ПРОЧТИ ЭТО СРАЗУ — ТЫ, ПАПИСТСКАЯ ШЛЮХА, — гласила напечатанная заглавными буквами надпись на конверте.

С бешено колотящимся в груди сердцем и давлением, подскочившим до луны, Миртл выскользнула на цыпочках из Зала Дочерей Изабеллы. Она на мгновение задержалась снаружи, прижав руку к обширной груди и стараясь перевести дух, и...

Увидела, как кто-то торопливо выходит из Колумбус-холла, находившегося прямо за церковью.

Это была Джун Гауникс. Она выглядела такой же испуганной и виноватой, какой ощущала себя Миртл. Женщина так поспешно соскочила со ступенек, что едва не упала, и торопливо пошла к одинокой «тачке» на стоянке, выбивая низенькими каблучками быструю дробь по асфальту.

Она подняла взгляд, увидела Миртл и побледнела. Потом она вгляделась пристальнее в лицо Миртл и... все поняла.

— Ты тоже? — тихо спросила она. Странная ухмылка — веселая и в то же время гаденькая — озарила ее физиономию. Такое выражение бывает на лице обычно послушного ребенка, который, сам не понимая зачем, подложил дохлую мышь в ящик стола своей любимой учительницы.

Миртл ощутила, как точно такая же ухмылка растягивает ее собственные губы. Тем не менее она попыталась изобразить непонимание:

— Ради Бога! Я не знаю, о чем ты!

— Знаешь. — Джун быстро огляделась вокруг, но кроме двух женщин в этот странный полдень поблизости никого не было. — Мистер Гонт.

Миртл кивнула и почувствовала, как ее щеки ярко и непривычно вспыхивают.

— Что ты купила? — спросила Джун.

— Куклу. А ты что купила?

— Вазу. Самую потрясающую вазу клуазонне[18] на свете.

— А что ты там делала?

Смущенно улыбнувшись, Джун парировала:

— А ты что?

— Да так, ерунда. — Миртл оглянулась на Зал Дочерей Изабеллы и фыркнула. — В любом случае какая разница? Они всего лишь католики.

— Это верно, — ответила Джун (сама — бывшая католичка) и направилась к своей машине. Миртл не просила ее подвезти, а Джун Гауникс — не предложила. Миртл торопливо пошла прочь со стоянки и даже не подняла взгляд, когда Джун промчалась мимо нее в своем белом «сатурне». Все, чего хотелось сейчас Миртл, это пойти домой и вздремнуть, прижав к себе любимую куклу, а главное — поскорее забыть о том, что она сделала.

Последнее, поняла она теперь, оказалось не так просто, как она надеялась.

7

ТУУУУ-УУУУУУ-УУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУУ

УУУУУ!

Зануда положил ладонь на сигнал. В ушах у него зазвенело. Куда же, черт возьми, подевалась эта сука?

Но вот дверь, что вела из кухни в гараж, приоткрылась. В образовавшейся щели показалось лицо Миртл с большими испуганными глазами.

— Ну наконец-то, — сказал Зануда, отпуская гудок. — Я уж думал, ты умерла там в сортире.

— Дэнфорт? Что стряслось?

— Ничего. Все гораздо лучше, чем в последние два года. Просто мне нужна небольшая помощь, вот и все.

Миртл не шевельнулась.

— Эй, женщина, пошевели своей толстой задницей!

Она не хотела подходить — он пугал ее, — но старую, въевшуюся привычку преодолеть было трудно. Она приблизилась к тому месту, где он стоял — узкому пространству за открытой дверцей машины. Шла она медленно, шлепанцы шаркали по бетонному полу, издавая звуки, от которых Зануде пришлось крепко стиснуть зубы.

Она увидела наручники, и глаза ее полезли на лоб.

— Дэнфорт, что случилось?!