Самое необходимое

Он повесил ее на дверь с внешней стороны, а потом закрыл дверь. Он успел запереть замок, прежде чем Эйс сообразил, что на табличке не было ничего такого, что могло держать ее на двери, — ни петельки, ни клейкой ленты, вообще ничего. Но тем не менее она держалась.

Потом его взгляд упал на ящики, в которых раньше лежали пистолеты и прочая амуниция. Там осталось всего три пистолета и три контактных зажима.

— Господи Иисусе! Куда они все девались?

— Дела сегодня вечером шли хорошо, Эйс, — сказал мистер Гонт, потирая свои длиннопалые руки. — Просто чудесно. А пойдут они еще лучше. У меня есть для тебя работенка.

— Я же сказал вам, — начал Эйс, — шериф украл мои...

Лиланд Гонт навис над ним, прежде чем Эйс вообще заметил, что он сдвинулся с места. Его длинные мерзкие руки схватили Эйса за воротник рубахи и вздернули в воздух, словно он весил не больше пера. Испуганный вскрик вылетел у Эйса изо рта. Руки, державшие его, были словно железные. Мистер Гонт поднял его высоко, и Эйс неожиданно обнаружил, что смотрит сверху вниз на это дьявольское, сверкающее лицо, почти ничего не соображая от ужаса. Но он все же заметил, как дым — а может, это был пар — выходит из ноздрей и ушей мистера Гонта. Гонт был похож на какого-то человекообразного дракона.

— Не смей мне НИЧЕГО говорить! — заорал на него мистер Гонт. Его язык высунулся между похожих на могильные камни зубов, и Эйс увидел, что кончик языка раздвоен, как жало у змеи. — Я говорю тебе: ВСЕ! Заткнись, когда находишься рядом с теми, кто старше и лучше тебя, Эйс! Заткнись и слушай! ЗАТКНИСЬ И СЛУШАЙ!

Он дважды повернул Эйса вокруг своей головы, как ярмарочный борец, и отшвырнул его к дальней стене. Эйс врезался головой в штукатурку. Яркий фейерверк взорвался у него в мозгу. Когда туман в глазах рассеялся, он увидел склонившегося над ним мистера Гонта. Его лицо было страшно — одни глаза, зубы и клубы дыма.

— Нет! — завопил Эйс. — Нет, мистер Гонт! Пожалуйста, неееет!

Руки превратились в лапы, ногти мгновенно отросли и заострились — или они все время были такими, пронеслось у Эйса в мозгу, может, они такие и были, а он просто не видел этого.

Когти распороли ткань его майки, как бритвы, и Эйса снова подтащило ближе к этому дымящемуся лицу.

— Ты готов слушать, Эйс? — спросил мистер Гонт. Горячие клубы дыма обжигали щеки и рот Эйса при каждом слове. — Ты готов или мне надо распороть твое поганое брюхо и покончить с тобой?

— Да! — всхлипнул он. — То есть нет\ Я буду слушать!

— Ты будешь хорошим послушным мальчиком и выполнишь мои приказы?

— Да!

— Ты знаешь, что случится с тобой?

— Да! Да! Да!

— Ты отвратителен, Эйс, — сказал мистер Гонт, — мне нравится это в человеке. — Он слегка тряхнул Эйса и отпустил. Эйс сполз по стене и, всхлипывая, очутился на коленях. Он смотрел в пол. Он страшно боялся взглянуть в лицо чудовищу.

— Если ты хотя бы подумаешь о том, чтобы перечить мне, Эйс, я позабочусь, чтобы ты испытал весь набор адских мук. Не волнуйся, ты получишь шерифа. Однако в данный момент его нет в городе. А теперь вставай.

Эйс медленно поднялся на ноги. Голова у него трещала, майка свисала лохмотьями.

— Позволь тебя кое о чем спросить. — Мистер Гонт снова был вежлив и цивилизован, каждый волосок на его голове лежал на своем месте. — Ты любишь этот маленький городок? Нравится он гебе? Ты обклеиваешь его фотографиями стенки в своей говенной маленькой каморке, чтобы напоминать себе о его провинциальной прелести в минуты грусти и печали?

— Черт... Нет, — нетвердым голосом произнес Эйс. Голос у него вздрагивал с каждым ударом сердца. Подняться на ноги стоило ему немалого труда; ноги были словно макаронины. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и со страхом смотрел на мистера Гонта.

— Впал бы ты в меланхолию, если бы я сказал, что желаю, чтобы ты стер это маленькое говенное селение с лица земли, пока не вернется шериф?

— Я... Я не знаю, что значит это слово, — нервно сказал Эйс.

— Меня это не удивляет. Но, думаю, ты понимаешь, что я имею в виду, ведь так, Эйс?