Самое необходимое

Эго было совершенно невозможно, но это было правдой. Он увидит, как его жена и сын разобьются прямо у него на глазах.

«Выключите! — закричал Брайан. — Выключите, он отравленный человек и он продает отравленные вещи! Выключите, пока еще не поздно!»

Но Алан мог это сделать не больше, чем одним усилием мысли заставить остановиться свое сердце. Он застыл как вкопанный, не в силах шевельнуться.

Камера резко дернулась влево — вверх по шоссе. Секунду там было пусто, а потом в глаза полыхнул солнечный зайчик. Это был «скаут». Он приближался. Он был на пути к сосне, где навсегда оборвется жизнь сидящих в нем людей. «Скаут» подъезжал к своей последней стоянке на этой земле. Он не набирал скорость; он не вилял из стороны в сторону. Не было никаких признаков того, что Анни потеряла управление или вот-вот может это сделать.

Рядом с урчащим видеомагнитофоном Алан весь подался вперед к экрану; пот струился у него по щекам, кровь тяжело пульсировала в висках. Он чувствовал, как растет давление.

Это — не настоящее. Это монтаж. Как-то он ухитрился это сделать. Это не они; быть может, там сидит актриса и молоденький актер, играющие их, но — не они. Этого не может быть.

Однако он знал, что это — правда. Что же еще можно увидеть на экране телевизора, соединенного с видеомагнитофоном, не подключенным к сети, но тем не менее работающим? Что еще, кроме правды?

«Ложь! — крикнул голос Брайана Раска, но он шел откуда-то издалека и его было едва слышно. — Ложь, шериф, ложь! ЛОЖЬI»

Теперь ему был виден номер приближающегося «скаута» — 24912 V. Номер машины Анни.

Вдруг позади «скаута» Алан заметил еще один солнечный зайчик. Еще одна машина быстро приближалась, сокращая расстояние между собой и «скаутом».

Снаружи с диким грохотом взорвался Тин-бридж. Алан даже не повернул головы, он просто не слышал. Все его внимание сосредоточилось на экране красного телевизора «Сони», где Анни и Тодд подъезжали к дереву, стоявшему между ними и всей остальной их жизнью.

Машина за ними выжимала семьдесят, а то и все восемьдесят миль в час. Когда «скаут» приблизился к месту, откуда велась съемка, эта вторая машина — о которой ни звуком не упоминалось ни в одном рапорте — догнала «скаут». Анни явно тоже увидела ее; «скаут» начал набирать скорость, но он был слишком мал. И было уже слишком поздно.

Вторая машина — светло-зеленый «додж-челленджер» — была с таким приподнятым задом, что ее передний бампер почти утыкался в асфальт. Сквозь затемненные стекла можно было с трудом разглядеть решетку на роликах, прикрепленную к внутренней стороне крыши. Задняя часть решетки была усеяна наклейками:      «СКОРОСТНАЯ»,

«ЭКОНОМИЧНАЯ», «ПРОЧНАЯ»... Хотя пленка была без звука, Алан почти слышал треск выхлопных газов, вырывающихся из труб глушителя.

— Эйс! — страшно выкрикнул он. — Эйс! Эйс Меррилл! Месть! Ну, конечно! Почему это раньше никогда не приходило ему в голову?

«Скаут» проехал мимо камеры, повернувшейся следом за ним, вправо. На мгновение Алан увидел внутреннюю часть салона, и... Да, это была Анни, с волосами, убранными под клетчатую косынку, которую она надела в тот день, и ТоДд — в майке «Стар-трек». Тодд обернулся назад, глядя на машину сзади; Анни смотрела наверх, в зеркальце. Он не видел ее лица, но тело ее напряглось и подалось вперед на сиденье, натянув до предела ремень, перекинутый через плечо. Он лишь на мгновение увидел их — свою жену и своего сына, — и какая-то часть его осознала, что он не хочет видеть их так, если нет никакой надежды на другой исход: он не хотел видеть ужас последних мгновений их жизни.

Но пути назад уже не было.

«Челленджер» ударил «скаута». Удар был несильный, но Анни в этот момент газанула, и скорость резко увеличилась. «Скаут» не сумел вписаться в поворот, слетел с дороги и устремился туда, где ждала его огромная сосна.

— НЕТ! — заорал Алан.

«Скаут» нырнул в канаву, вынырнул из нее на двух колесах, встал на все четыре и вмялся в ствол сосны с беззвучным треском. Тряпичная кукла в клетчатой косынке на голове прошибла переднее стекло, ударилась о ствол дерева и откатилась к кустам.

Светло-зеленый «челленджер» остановился на обочине.

Дверца водителя распахнулась.

Эйс Меррилл вылез из машины.

Он смотрел на разбитый «скаут» — теперь почти весь скрытый за дымом, вырывавшимся из его развороченного, смятого радиатора, — и смеялся.