Самое необходимое

Деньги сами сыпались ему в карман, нужно было только успеть их подобрать.

Последний час люистонская «Дейли сан» лежала слева от «Выигрышного билетика». Справа он положил лист бумаги, который вырвал из своего блокнота. На этом листке крупным корявым почерком Китона было написано:

1-й заезд — Базука Джоан

2-й заезд — Филли Дельфия

3-й заезд — Причуда Тэмми

4-й заезд — Ну и ну

5-й заезд — Эй, Джордж

6-й заезд — Придурок

7-й заезд — Гром Каско

8-й заезд — Сынок

9-й заезд — Тико-Тико

К пяти часам пополудни Дэнфорт уже крутил последний заезд. Лошадки со щелканьем и скрежетом неслись по треку. Одна из них обогнала остальных на шесть корпусов и первой пересекла финиш.

Китон схватил газету и углубился в колонку скачек. Его лицо так просветлело, что он стал похож на святого. «Малабар, — прошептал он и потряс сжатыми кулаками. Карандаш, зажатый в одном из них, выскочил и закатился куда-то, как швейная иголка. — Это Малабар! Тридцать к одному — наконец-то! Бог ты мой, Малабар!»

Приплясывая, он нацарапал кличку на листе бумаги. Через пять минут «Выигрышный билетик» был заперт в кладовке его кабинета, а Дэнфорт Китон на своем «кадиллаке» катил в Люистон.

Глава 9

1

Без четверти десять утра в воскресенье Нетти Кобб натянула свой плащ и торопливо застегнула его на все пуговицы. На лице ее застыла мрачная решимость. Она стояла на кухне. Рейдер сидел на полу и смотрел на нее, словно спрашивая, действительно ли она пойти на сей раз решилась.

— Да, я решила, — сказала она ему.

Рейдер застучал хвостом по полу, словно выражая свою уверенность в том, что она справится.

— Я приготовила вкусный салат для Полли и собираюсь отнести его ей. Мой абажур заперт в буфете, и я знаю, что он заперт — мне не нужно возвращаться и проверять, потому что я знаю это. Этой сумасшедшей польке не удастся держать меня в заточении в моем собственном доме. Если я встречу ее на улице, я ей покажу! Я ее предупреждала!

Она должна была выйти, должна... И она это знала. Два дня она не выходила из дому и начала понимать, что чем больше она будет тянуть, тем труднее ей будет выйти. Чем дольше она сидела в комнате с задернутыми шторами, тем труднее ей становилось их поднять. Она чувствовала, как застарелый жуткий страх медленно вползает в ее мысли.

Сегодня утром она поднялась рано — в пять часов! — и приготовила для Полли вкусный салат, как раз такой, как та любила: с грибами и шпинатом. Грибы она положила консервированные, потому что не посмела пойти вчера вечером в «Хемпхилл-маркет», но все равно считала, что салат удался. Он стоял на столике в кастрюльке, накрытой алюминиевой крышкой.

Она взяла кастрюльку и пошла к входной двери.

— Будь умницей, Рейдер. Я вернусь через час, если только Полли не угостит меня кофе, — тогда чуть-чуть попозже. Но все будет нормально. Мне совершенно не о чем беспокоиться. Я ничего не делала с простынями этой сумасшедшей польки, и если она станет приставать ко мне, я сумею дать ей отпор.

Рейдер сурово тявкнул в знак того, что понял и поверил.

Она открыла дверь, выглянула наружу и никого не увидела. Форд-стрит была пуста, как может быть пуста только улица в маленьком городке воскресным утром. Вдалеке один церковный колокол созывал баптистов преподобного Роуза на молитву, а другой — скликал католиков отца Бригема.

Собрав все свое мужество, Нетти шагнула на воскресное солнышко, поставила кастрюльку с салатом на крыльцо, захлопнула дверь и заперла ее на ключ. Потом вытащила ключ из двери и провела им по запястью, оставив маленький красный след. Нагнувшись за салатом, она подумала: «Теперь, когда ты пройдешь полквартала, а может, даже раньше, тебе начнет казаться, что ты не заперла дверь. Но ты заперла ее. Ты поставила салат на крыльцо, чтобы сделать это. Но если ты все же не поверишь себе, погляди на свою руку и вспомни, что ты оставила царапину своим собственным ключом... после того как заперла им дверь. Помни об этом, Нетти, когда к тебе снова поползут разные сомнения, и все будет нормально».

Это была чудесная мысль, и поцарапать руку ключом от дома — тоже замечательная. Красный след был чем-то конкретным, и впервые за два последних дня (и две почти бессонные ночи) Нетти и в самом деле почувствовала себя лучше. Она вышла на тротуар с высоко поднятой головой и так крепко стиснутыми губами, что они почти исчезли. На тротуаре она поглядела в обе стороны улицы, ища взглядом маленький желтый автомобильчик сумасшедшей польки. Если он окажется здесь, она подойдет прямо к нему и скажет этой сумасшедшей польке, чтобы та оставила ее в покое. Однако машины нигде не было видно. Единственный автомобиль на всей улице — старый оранжевый фургон, — припаркованный неподалеку, был пуст.

Отлично.

И Нетти отправилась к дому Полли Чалмерз, а когда сомнения вновь охватили ее, она вспомнила, что абажур из кварцевого стекла надежно спрятан в буфете, Рейдер — на страже, а парадная дверь заперта. В особенности — последнее. Парадная дверь заперта, и чтобы удостовериться в этом, стоило лишь взглянуть на красный след от ключа на своей руке.