Самое таинственное убийство

Филимен оказался прав — глаза людей привыкли к сумраку гостиной. Тем более что к свету, струящемуся от огромных безмолвных экранов, добавился свет луны, который начал пробиваться в окна гостиной.

— А теперь я сообщу свой главный вывод, — повысил голос Филимен, — и ой послужит отправной точкой для мозговой атаки. Голубое свечение связано с убийством Арнольда Завары!.. Пусть каждый выскажет соображения на этот счет.

Первым поднялся Делион.

— Мы с Рабиделем много размышляли над голубым свечением и его природой. И расчеты сделали для вас, Филимен. Но с выводом вашим решительно не согласны. Вы из правильных фактов делаете неправильные выводы. Да, голубое свечение есть. И природа его нам неизвестна. Пока неизвестна! Но, так или иначе, ввиду ничтожной интенсивности оно безвредно для человеческого организма.

— Оно ниже фона естественной земной радиации, — добавил марсианин.

— Вот именно! — подхватил Делион. — Смешно говорить, что такая доза может убить человека.

— Все? — осведомился Сванте, который отнюдь не выглядел сконфуженным.

— Нет, не все, — сказал Делион. — На правах вашего наставника в физике, или, как вы говорите, ментора, должен сказать, что вы, Сванте, в науке дилетант. Не спорю, вы человек способный, и мозг у вас свежий, он жадно впитывает информацию. Но постичь глубины физики возможно только в течение долгих лет труда. Кое-что вы усвоили, но до настоящего понимания вам ой как далеко…

— Полузнание страшнее незнания, — сказал Рабидель.

— Да, — кивнул Делион. — Полузнание создает иллюзию того, что все понятно, и зачастую уводит на ложную тропу. У нас своя версия убийства Завары.

— Мы слушаем, — поощрил Филимен.

— Мы с Раби провели собственное расследование. И пришли к выводу, что Завару убил один из белковых.

Гости переглянулись.

— Внимание! — произнес Филимен. — Обсуждаем новую версию.

— Такое невозможно, — горячо произнесла Сильвина. — Я знаю наших белковых много лет. И я ручаюсь за них… как за себя.

— Это не аргумент, — возразил Арсениго. — Такие сложные системы, как белковые, могут эволюционировать, то есть изменяться. Если угодно, как человек.

— Продолжайте. Меня интересует мнение каждого, — сказал Филимен, когда образовалась пауза.

— Что касается меня, я в сервороботах не разбираюсь, — пожала плечами Даниель и посмотрела на маячившую вдали шарообразную фигуру, охранявшую вход в лабораторию. — Да, знаю, что они могут преподнести сюрприз, сама убедилась в этом… Но я сочувствую им и полагаю, что эти симпатичные создания неспособны нанести вред человеку.

— Но как вы считаете, может ли развитие белкового привести к тому, что… — начал Филимен, однако Радомилич живо перебила его.

— Я не разбираюсь, Сванте, в эволюциях, а также в кварках, расщепленных мирах и прочих премудростях. Моя специальность — тибетский напиток, полезный для человеческого организма. И потому, когда завершится нынешняя атака на мозги, приглашаю всех на чаепитие. Всех, включая и вас, Сванте, ну, а за вычетом кого, этого уж я не знаю… — начавшая бойко, Даниель на этой фразе смешалась.

— Белковые системы — не просто машины с гибкой тактикой поведения, — волнуясь, начал Эребро. — Это нечто большее. Их головной мозг имеет миллиарды нейронов — это мощное счетно-решающее устройство… Количество переходит в качество!

— Продолжайте, — произнес Филимен, когда физик запнулся. Глаза сыщика таинственно поблескивали в полутьме сгустившейся вокруг ночи, словно два драгоценных камня.

— Обвинение, выдвинутое против белковых, беспрецедентно. Вспомните: с ними, разумными помощниками человека, мы имеем дело уже около столетия. И никогда ни один белковый в убийстве человека не обвинялся.

— Все когда-нибудь происходит впервые, — заметил Делион.

— Не надо путать эволюцию с деградацией, — повысил голос Эребро. — Расследование, в котором мы сегодня участвуем, наверняка войдет в историю. Да, оно войдет в историю цивилизации — я не боюсь громких слов! Подумайте только: мы сегодня решаем судьбу будущих поколений белковых. За этими — придут другие, с той же неизбежностью, с какой деревья сменяют листву.

— К сожалению, это только лирика, — бросил марсианин.

— В прошлом году мне довелось побывать в Сибири, в Зеленом городке, — продолжал молодой физик, переведя дух. — Я должен был принимать и оценить по интеллектуальной шкале новую партию белковых…

При этих словах робот, стоявший на страже, зашевелился и переступил со щупальца на щупальце.

— Поверьте, это новая генерация, начало которой положил человек. У нее большое будущее.

Сыщик поторопил:

— Вывод, Эребро.

— Я с Делионом и Рабиделем не согласен. Убежден, что права Сильвина, — закончил физик.

— Мартина?

— Я, как и Дани, ничего не смыслю в…

— Меня интересуют не столько знания, сколько интуиция каждого, — перебил Филимен. — В этом сущность метода мозговой атаки. И еще: вы видели на письменном столе бумаги Завары?

— Я стою на точке зрения Эребро. Чувствую всей душой: он прав. Да и Завара считался с ним как ученым, пока что-то их не развело… А бумаги — видела.

— Хорошо. Теперь слово — Мишелю.