Самое ужасное путешествие

Январь 1911 года. Участники перед началом санных походов. Задний ряд (слева направо): Тейлор, Черри-Гаррард, Дэй, Нельсон, лейтенант Эдвард Эванс, Отс, Аткинсон, Скотт, Райт, Кэохэйн, Гран, Лэшли, Хупер, Форд, Антон, Дмитрий. Передний ряд (слева направо): Боуэрс, Мирз, Дебенем, Уилсон, Симпсон, старшина Эдгар Эванс, Крин

Морской лед около мыса Хат и холма Обсервейшн был уже очень ненадежен. Обладай мы в ту пору нашими теперешними познаниями и опытом передвижения по такому льду, мы бы, наверное, спали на нем не так спокойно. Партиям, направляющимся летом к мысу Хат или в его тыл, следует в пути держаться подальше и от него, и от мыса Армитедж. Но мы ведь спешили доставить все необходимое на Барьер и там в безопасности, насколько можно было судить, заложить большой склад. Участок морского льда между мысом Армитедж и мысом Прам покрывали высокие ледяные валы сжатия, созданные давлением, которое оказывал при движении Барьер; кое-где в промоинах между ними резвились многочисленные тюлени. Судя по высоте валов и толщине вскрывающегося льда, ледяной покров южнее мыса Хат был не моложе двух лет.

Хорошо помню тот день, когда мы доставили на Барьер первую очередь грузов. Мне кажется, все были немного взволнованы – впервые ступить на Барьер, это ли для нас не событие? И потом, что здесь за поверхность? И как насчет этих дьявольских трещин, о которых мы столько читали? Во главе партии шел Скотт, и, сколько хватал глаз, нас окружал все тот же ровный морской лед – и вдруг Скотт очутился над нами; настолько незаметно он вступил на полого поднимающийся снежный надув у Барьера. Еще минута – и наши лошади с санями также пересекли приливную трещину и вот уже шагают по мягкому податливому снегу, так непохожему на твердый ледяной покров замерзшего моря, где мы только что шли. Восхождение на Барьер оказалось очень прозаичным и спокойным. Но Барьер полон подвохов, – чтобы познать его, нужны годы и годы.

Контакт льда различного генезиса (как и разных ледниковых форм) всегда чреват препятствиями при передвижении на местности. Для выхода на шельфовый ледник, обычно с обрывистым краем, Р. Скотт выбрал участок, где в ветровой тени от местных стоковых ветров, дующих с ледника в море, образовался огромный пологий сугроб – надув, залегающий на морском льду и отделенный от обрыва шельфового ледника глубокой приливно-отливной трещиной, которая в разгар антарктического лета уже не маскировалась метелевым снегом. Вместе с тем сохранность снежных мостов была достаточной, чтобы перейти с припая на шельфовый ледник.

В этот день по дороге на Барьер Отс расстарался и убил тюленя. Моей палатке, если мы будем вести себя хорошо, он обещал почки, и у нас уже текли слюнки в предвкушении жаркого. Труп тюленя остался лежать на месте его бесславной кончины, а на обратном пути, когда мы к нему приблизились, Титус[58] направился вырезать из туши наш обед. В следующий миг мы увидели улепетывающего тюленя и Отса, который норовил пырнуть его ножом. Самец благополучно скрылся, практически не пострадав, – позднее мы убедились, что заколоть тюленя складным ножом невозможно. Отс же довольно сильно порезал руку, соскользнувшую с рукоятки, и она долго напоминала ему о неудачной охоте.