Самое ужасное путешествие

Если вы еще не замерзли окончательно (вообще-то на мысе Эванс не рекомендуется стоять неподвижно), давайте обогнем наш дом и поднимемся на холм Уинд-Вейн. В нем всего-то около 20 метров, но он тем не менее доминирует над местностью и настолько крут, что даже в тихую погоду взобраться на него нелегко. Будьте осторожны, не наступите на электрические провода, соединяющие чашки анемометра на холме с самописцем в доме. Чашки под напором ветра вращаются, а их движение фиксируется с помощью электрического тока. Когда чашка накрутит шесть километров, в дом поступает сигнал, и перо на хронографе делает отметку. На вершине установлена также метеорологическая будка, которую мы осматриваем ежедневно в любую погоду, в восемь часов утра.

Добравшись до вершины, вы окажетесь лицом к югу, то есть будете смотреть уже в диаметрально противоположном направлении. Прежде всего вам бросится в глаза, что море, к этому времени замерзшее в бухтах, но еще открытое в заливе, плещется чуть ли не прямо у вас под ногами. Далее вы с удивлением установите, что хотя в пределах видимости примерно на 30 километров – вода, на горизонте по всем направлениям виднеются земля или лед. Для корабля это тупик, который еще семьдесят лет назад обнаружил Джемс Росс. Отметив в уме эти два факта, вы все свое внимание сосредоточите на удивительном зрелище, открывающемся слева. Здесь возвышаются южные склоны Эребуса, но как они не похожи на северные, которыми вы только что любовались! Там они ниспадают широкими складками к величественному утесу, обрывающемуся в море.

Здесь же любые эпитеты и прилагательные для обозначения необъятных размеров и хаоса бессильны передать производимое впечатление. Представьте себе поток длиной в шестнадцать километров, шириной в тридцать; вообразите, что он несется по скалистым горам и гигантские его волны набегают одна на другую; вообразите, что в мгновение ока он останавливается и замерзает в белую твердь. Бесчисленные пурги заваливают его снегом, но не могут скрыть полностью. И он продолжает двигаться. Стоя среди морозной тишины, вы можете услышать, как время от времени ее взрывает резкий звук выстрела – это лед сжимается в тисках холода или ломается под действием собственного веса. Природа рвет лед, как человек рвет лист бумаги.

Вид на вулкан Эребус (вверху) и залив Мак-Мёрдо (внизу)

Здесь морской берег не так высок, но больше изрезан трещинами и пещерами, обильнее покрыт снегом. Километров на восемь дальше однообразие белой береговой линии нарушают черные скальные выступы и мыс рядом с ними. Это Теркс-Хед, а за ним уже виднеются белоснежные очертания Ледникового языка, на много километров выдающегося в море. Мы его уже пересекали и знаем, что за ним лежит небольшая бухточка, покрытая льдом, но с мыса Эванс виден лишь конец полуострова Хат и отроги скал, по которым можно догадаться, где находятся скалы Хаттона. Барьера не видно, его закрывает полуостров, над которым постоянно носятся барьерные ветры. Вот и сейчас над утесами курятся белые клубы поземки. Еще дальше направо земля хорошо просматривается; скала Касл стоит, словно часовой, на подступах к горе Аррайвал и старым кратерам, с которыми мы так близко познакомились за время пребывания на мысе Хат. Хижина «Дисковери», все равно не различимая с расстояния 25 километров, прячется за крутым скалистым выступом, которым точно к югу от вас замыкается полуостров.

Остается описать еще участок, который простирается с юга на запад. Вы уже видели линию Западных гор, отраженную светом полуденного солнца и уходящую на север. Теперь перед вами та же линия, устремленная на юг, а между горами и вами расстилается на много километров море или Барьер. Далеко на юге, почти сливаясь вдали с мысом Хат, в 140 километрах от нас находится мыс Блафф, за которым мы заложили склад Одной тонны, направо же от него можно пересчитать пик за пиком все вершины большого горного хребта: Дисковери, Морнинг, Листер, Хукер и ледники, их разделяющие. Непрерывная эта цепь возносится до 4 тысяч метров. Между этими горами и нами находится на севере море, на юге – Барьер. Если нет пурги или предвещающих ее туч, можно увидеть эту гигантскую стену из снега, льда и камня, заслоняющую обзор в сторону запада своей громадой, которая постоянно меняет окраску, как это водится в Антарктике. За ней – плато.[83]