Самое ужасное путешествие

17 января. Сегодня в 6.30 вечера поставили лагерь на самом полюсе. Утром встали в пять и три часа шли по следам Амундсена на юго-юго-запад, миновали три маленьких снежных гурия, но тут следы потерялись под снегом, и мы направились к полюсу по прямой. В 12.30 сделали привал для ленча, с 3 до 6.30 снова шли. Ветер весь день дул нам прямо в лицо с силой от 4 до 6 баллов, температура была – 30 °C, второго такого холодного перехода я не припомню. Две пары рукавиц – двойные шерстяные и меховые – не могли уберечь руки от обморожения. И у Отса, и у Эванса, и у Боуэрса довольно-таки серьезно обморожены носы и щеки, а руки у Эванса в таком состоянии, что нам пришлось раньше обычного остановиться на ленч. День сегодня очень горький. Время от времени выходило солнце, обсервации производились во время ленча, до и после ужина, в 7 часов вечера и в 2 часа утра по нашему времени. Видимость неважная, воздух наполнен кристаллами – они несутся с юга нам навстречу и закрывают горизонт плотной серой дымкой. Никаких признаков гурия или флага мы не заметили, и, судя по утренним следам Амундсена, он, вероятно, определил положение полюса километрах в пяти от нашей стоянки. Надеемся, что завтра видимость будет получше, но так или иначе все того мнения, что Амундсен вправе считать себя первооткрывателем полюса. Он одержал победу, ибо он превратил экспедицию в гонки[173]. Мы же занимались тем, ради чего прибыли сюда, в соответствии с составленной программой работ. Из следов можно заключить, что шли двое лыжников с большим количеством собак, получавших довольно скудный рацион. Палатка у них, по-видимому, овальной формы. Мы на полюсе – это событие ознаменовали двойной порцией супа и остатками шоколада, а также сигаретами из неприкосновенного запаса, которыми насладились в полной мере Скотт и Отс, а также Эванс. Мучительный день; а теперь пора залезать в твердые, словно накрахмаленные, замерзшие мешки. Завтра поворачиваем к дому, будем гнать изо всех сил, чтобы успеть передать новости на корабль.