Самокритический автопортрет

Работа в университете, несмотря на потрясавший в то время всю систему образования студенческий протест, как нельзя лучше подходила Веэсу. Благодаря своему пусть и скромному престижу, завоеванному вне университетских стен, он мог контролировать ситуацию и успешно делать свою работу как в плане дидактики (отвергнув такие безобразия того времени, как «групповой экзамен» или «политический» балл), так и в научном плане, о чем свидетельствуют его публикации.

Прежде чем перейти к новому периоду жизни Веэса, стоит остановиться на некоторых особенно памятных ему эпизодах.

Первый из них относится еще к шестидесятым годам, точнее к 1966 году, когда невозможно было и представить, в какую историю он выльется. Ее герой - Всеволод Кочетов, имя которого сегодня мало что говорит не только итальянцам, но и русским. А между тем в то время Кочетов являлся центральной фигурой в советской литературе, главным редактором журнала «Октябрь» - печатного органа ностальгирующих «сталинистов», противопоставлявшего себя возглавляемому Александром Твардовским «Новому миру», журналу прогрессистов, насколько можно было быть прогрессистами в СССР того времени. С «Новым миром» Веэса связывали не только интеллектуальные симпатии, но и дружба с некоторыми членами редакции и доверительные отношения с его главным редактором. Особенно ему запомнилась долгая и удивительно откровенная беседа (в которой участвовала и Клара) с Твардовским во Флоренции во время итало-советской встречи, организованной Европейским сообществом писателей, с которым Веэс время от времени сотрудничал.

Автор соцреалистических романов, Кочетов, верный солдат партии, ненавидел без разбору всех «ревизионистов»: и своих, и иностранных, а последних, пожалуй, и больше, потому что они могли свободнее высказывать свое мнение, не боясь «оргвыводов». Много шуму наделал его роман «Секретарь обкома», образец советской коммунистической идеологии и объект насмешек над его топорностью и назидательностью со стороны наделенных вкусом литераторов. Веэс тоже выступил с критикой этого романа, не скрывая своей антипатии, правда, выраженной в ироническом и шутливом тоне. Все это, разумеется, Кочетову не понравилось, но, тем не менее, он пожелал встретиться с этим молодым итальянским коммунистом. Их встреча состоялась в Союзе писателей и прошла вполне корректно. Надо сказать, что Кочетов от своих коллег по категории, бюрократически надменных и чванливых, отличался: он скорее напоминал борца за советскую коммунистическую идею и считал себя таковым, и что-то в нем было от чекиста.

Летом 1966 года Веэс оставался один в Турине, его семья проводила лето в Вариготти36 , снимая там квартиру, и он туда ездил на выходные. Однажды ему позвонила знакомая из Союза писателей** (человек приятный, но сотрудник «органов») и сообщила, что они с Кочетовым в Турине и были бы очень рады снова встретиться с Веэсом. Встреча прошла в их гостинице в атмосфере настолько любезной, что в конце Веэс, сказав, что едет на море к своим, из учтивости спросил, не хотят ли они поехать туда с ним на его «Фольксвагене». К большому его удивлению, они сразу же приглашение приняли. Историю тех трех дней, что Кочетов провел в Вариготти в гостях у Веэса можно было бы рассказать во всех подробностях37 , и выглядела бы она уморительно-экстравагантной. Но Веэс приведет только несколько деталей: как он принес писателю одеяло в его комнату, когда тому ночью стало холодно, как они с Кочетовым ездили в Альбенгу на слет партизан, на котором выступали Сандро Пертини и Пьетро Секкья38 .