Николь Витраль долго стояла молча, слушая, как под приливом волн перекатывается на морском берегу галька. Ветер играл полами ее жилета, обдувал ее полуобнаженную грудь. Она замерзла.
За и против.
Наконец она сказала:
— Я открою этот банковский счет, мадам де Карвиль. На имя Эмили. Если я откажусь это сделать, буду себя упрекать. Но главное, она, возможно, будет меня упрекать. Если хотите, пожалуйста, переводите ей эти деньги…
— Спасибо.
— …но знайте, что мы к ним не притронемся! — Николь Витраль почти кричала: — Мы будем воспитывать Эмили так же, как Марка. Мы пойдем ради них на все и вырастим обоих. Когда Эмили исполнится восемнадцать и она станет совершеннолетней, она сможет делать с этими деньгами все что угодно. Если захочет. Это будут ее деньги, а не наши.
Губы Матильды де Карвиль скривились в подобии улыбки.
— Вы жестокая женщина, Николь. Но я все равно вам благодарна. — Чуть помолчав, она продолжила: — Могу я попросить вас еще об одном одолжении?
Николь Витраль вздохнула:
— Только быстрее. Мне пора закрываться.
Матильда де Карвиль достала из кармана длинного пальто ярко-голубой футляр. Открыла его и поставила на прилавок. Николь Витраль смотрела на светло-синий сапфир и не могла отвести от него глаз.
— Это старинная традиция, — спокойно заговорила Матильда. — В нашей семье каждая девушка получает к восемнадцатилетию кольцо с камнем цвета своих глаз. Это повторяется из поколения в поколение. Моя мать подарила мне такое кольцо больше тридцати лет назад. К сожалению, я не смогу сделать того же для Лизы-Розы.
Николь Витраль с трудом подняла глаза:
— Должно быть, я слишком глупа, но я не понимаю…
— Я оставлю это кольцо вам. Сберегите его. Года через два-три, каждый день видя Эмили, вы, возможно, догадаетесь, кто она на самом деле, ваша внучка или… Это ведь не исключено? Если такое произойдет, если в глубине своей души вы уверитесь, что девочка, которую вы воспитываете, чужая вам по крови, вы просто сохраните эту тайну… — Бесстрастность покинула ее, и теперь она говорила задыхаясь: — Для ребенка это, несомненно, будет лучше, но… Если с годами вы получите подтверждение, что она — не ваша внучка, обещайте мне, что в тот день, когда ей исполнится восемнадцать лет, вы подарите ей это кольцо. Никто, кроме нас двоих, никогда не узнает, что означает этот подарок. Но справедливость будет восстановлена. Для вас и для меня.
Николь Витраль так и подмывало оттолкнуть руку Матильды, бросить ей кольцо и крикнуть, что это нелепо и гнусно, но та не дала ей такой возможности. Не дожидаясь ответа, Матильда де Карвиль развернулась и ушла. Через несколько секунд ее фигура в темном пальто растаяла в вечерних сумерках.
Ярко-голубой футляр остался лежать на пластиковом прилавке.
16
Мальвина прикрыла окно рукой, обмотанной посудным полотенцем, после чего сунула его в карман. Предварительно этим же полотенцем она вытерла все свои отпечатки в доме Гран-Дюка. Вряд ли кто-нибудь заметит, что в ящике кухонного шкафа не хватает одного полотенца, рассудила она.
Гордая собой, она медленно шла, укрываясь за деревьями крохотного садика, стараясь оставаться незамеченной с улицы. Замерла, пропуская две машины. Как только улица снова опустела, Мальвина легко перемахнула через каменную оградку не выше метра. Ну вот. Она свободна. Никто ее не видел. Никто не узнает, что она проникала в дом Гран-Дюка. Пусть окружающие думают о ней что угодно, но она не дура. Она обернулась. Кое-что ее смущало. С тротуара, если приглядеться, на фасаде, внизу справа, виднелось разбитое ею окно. Она пожала плечами. Ерунда.
Мальвина торопливо шагала по улице Бют-о-Кай. Надо побыстрее сматываться отсюда. Нечего маячить на глазах у прохожих. Тем более с минуты на минуту припрется молодой Витраль.
Она решила, что надо обязательно дождаться эту сволочь. Достала из кармана брелок и открыла свою машину. Худая, даже тощая, какие-то сорок кило, Мальвина скользнула за руль. Машина у нее была маленькая, что позволяло найти место для парковки практически на любой парижской улице, и окрестности дома Гран-Дюка не были исключением. Правда, скромной машина не выглядела, но вряд ли молодого Витраля она заинтересует.
Мальвина вжалась в водительское сиденье своего «мини-ровера». Несмотря на размеры салона, пригнувшись пониже, она могла укрыться от глаз прохожих, а сама имела возможность наблюдать в зеркало заднего вида за всем, что происходит вокруг. Идеальное место для засады. Если Витраль выйдет на станции «Корвизар», то пройдет по дальней стороне улицы и даже не обратит внимания на припаркованный «мини-ровер». Зато она сумеет засечь его издалека. Отлично.
Мальвина соскользнула на пол, достала маузер и сунула под водительское сиденье — чтобы был под рукой.