Самолет уходит в ночь

На аэродроме, как рассказывали мне потом, обратили было внимание на подозрительную машину. Но так как она шла вместе с нами, особенно приглядываться не стали. А тут чужак открыл огонь, быстро развернулся и ушел. Не успели на аэродроме и глазом моргнуть, как он исчез. Зенитчики, прикрывавшие аэродром, не разобрались, в чем дело, и давай палить по нас. Решили, что это мы атакуем с воздуха. Все аэродромные огни моментально были выключены.

— Ну, черт, собьют над своим аэродромом! — ругается Куликов.

— Сажусь как попало, — предупреждаю экипаж. — Держитесь.

И мне, можно сказать, совершенно случайно удалось посадить поврежденный самолет. И как — поперек аэродрома!

Все закончилось относительно благополучно. По фронтовым нормам. На аэродроме от пиратского налета никто не пострадал. Бомбардировщик отремонтировали. Но сам факт нашей беспечности послужил хорошим уроком. Суровые законы боя надо знать и соблюдать не только над целью, не только выполняя задания, но везде: и в небе, и на земле.

...Тогда, еще мы не знали, сколь эпохальной, исторической датой войдет в века 19 ноября 1942 года.

Измотав гитлеровцев во время оборонительных боев, советские войска перешли в решительное контрнаступление северо-западнее и южнее Сталинграда И окружили ударную 330-тысячную группировку фашистов, зажав ее в гигантское кольцо.

Не зная отдыха, не чувствуя усталости, мы помогали воинам наземных частей, совершая налеты на самые опасные и ответственные участки фронта. А там шли бои днем и ночью. И все нуждались в поддержке авиации. Но не всегда это было возможно. Сказывались капризы погоды, да и время суток играло свою роль. Низкая облачность, ограниченная видимость усложняли боевую работу авиации. И тут выручали экипажи, которые могли действовать в сложных метеорологических условиях. А таких в авиации дальнего действия было немало. В большинстве своем мы летали ночью и днем при самой плохой погоде. В каждом полку было по десятку экипажей, работавших в таких условиях, при которых очень нелегко даже просто подняться в воздух.

И все же даже для нас были свои «но»... В первую очередь, это низкая облачность в районе цели. Казалось, преграда непреодолима. Сброшенные с малой высоты бомбы поражали осколками твой же самолет. Еще в начале войны трем экипажам — Гаранина, Полежаева и моему — в одном из полетов довелось в связи с условиями погоды бомбить с высоты ниже безопасной. И что же? Наши самолеты получили повреждения.

— Так и самого себя сбить можно, — говорили воздушные стрелки.

Ведь они сидели сзади, а там осколки жужжали как шмели.

И уже в который раз мне приходится повторять, что сейчас не 1941 год, мы многому научились. Могли что-то придумать новое, усовершенствовать, внедрить. Опыт — большое дело. В районе цели погода не позволяла сбрасывать бомбы с безопасной высоты. Задача трудная, но разрешимая. Выход был. Мы снабжали бомбы взрывателями с замедленным действием. Сбросил их на бреющем и ушел вверх. А гитлеровцы твои гостинцы принимают.

А угощали мы тогда фашистов огнем и металлом щедро.

Работать нам, авиаторам, было нелегко, особенно в декабре. Морозы доходили до сорока градусов. Каково нашим техникам в такие лютые холода самолеты готовить? Но зато в хатах — благодать. После морозного аэродромного ветра, какое блаженство — посидеть у печки, дровишек подбросить, послушать, как потрескивают они.

Располагались мы тогда в деревне Платоновке. Прилетим и спешим в нашу избу. Стрелки — Васильев и Панфилов — сразу же за дровами. Глядишь, тащат уже бревно. Начинают пилить. А затем и мы присоединяемся. Приятно помахать топором на морозе, дрова поколоть.

Совсем сельская жизнь у нас тогда была. По вечерам темнело-то рано, зажигали коптилку. Да и не одну.

Местные старухи — они в Платоновке были главным населением — приходили, просили:

— Сыночки, сделайте коптилку. А что делать ее? Гильзу сплюснуть да портянку отрезать на фитиль — и все.

— И бензинчику бы... — тоже просят. Дадим. Но обязательно лекцию прочитаем, как нужно пользоваться. А то ведь было уже, сгорела хата.

— Надо, бабушка, гильзу в соль поставить, — учим.

— Бог с тобой, сыночек! Соль? Она-то нынче и золота дороже, — отвечает старушка.

— Ну, тогда в воду, чтобы гильза охлаждалась. Иначе вспыхнет. Смотрите!

— Вода — это другое дело, — соглашается старуха. — Будем блюстить. За совет спасибо.

И мы тоже соблюдали все меры предосторожности. Следили, чтобы во всем был порядок.

* * *

31 декабря 1942 года ночью был боевой вылет. А утром, наскоро позавтракав, мы поспешили по знакомой заснеженной тропе среди сугробов. Панфилов, как ни устал, еще и шутил по пути.

— Конечно, в обороне, по свидетельству пехоты, главное — харч. Но в авиации все-таки сон важнее.

— Ну, дреманем, братцы! — я поддержал Алексея.

— Товарищ командир, — вкрадчиво заговорил Васильев, — а как насчет Нового года?

— Не отменяется? — прямо задал вопрос Панфилов.

— Новый год не отменяется Состоится, — заверил я экипаж и добавил: — К тому же наша эскадрилья — не дежурная.