Самолет улетит без меня

Я вскипаю. Ну куда бы я взяла мою принцессу – сама, как неприкаянная, таскаюсь из дома в дом. А там у нее своя комната, игрушки, собака-пекинес, две кошки, целый шкаф одежды и еда на выбор. А у меня – дырявые колготки и две обещанные работы в ресторане.

– Тупая ты, – печально роняет тетка. – Зачем ребенку вся эта байда, если матери у нее не будет?

Бесполезно объяснять. Вроде они умные, но таких простых вещей не понимают. И если уже совсем честно – будь ребенок со мной, на кого я ее оставлю, как буду работать? Такая уж у меня работа – не для нормальной матери. Ну и пусть, больше я ничего делать не умею.

– Заладила, тоже мне – хочу петь, хочу петь. Пиши песни, дура! Знаешь, какой у тебя редкий дар – музыку писать! Ну почему у тебя в башке дырка?!

Я молчу, потому что мне стыдно признаться: свои песни я просто дарю. Мне неудобно просить за них деньги.

Иду мыться, а то потом совсем стемнеет.

После душа одалживаю у тетки буквально все: полотенце, фен, крем, тени, разве что трусы мои собственные. Она без слов выдает мне все необходимое и сверх того – утюжок для волос.

– Кто тебя надоумил покраситься в рыжий? – восклицает она. – Стала похожа на Соню Рикель!

Кто такая эта Соня?! Тетка показала мне ее в журнале – сухая старушка в растянутом трикотаже. Ничего смешного. Рыжий цвет выигрышно смотрится на сцене – пожалуйста, Рианна рыжая.

Обедать не сажусь, вообще не люблю есть, только пью кофе. Очень боюсь растолстеть, как Булка. Если бы не ее кошмарный аппетит, она бы давно стала звездой – какой у нее голосина, а какие импровизации! Наверное, есть в мире и такие объемистые звезды, но рядом с Булкой даже Адель выглядела бы спичкой. А у меня связки хоть и послабее – через два часа голос садится, зато я на сцене хорошо смотрюсь.

Чистая и красивая, иду в студию. Там мой мир!

В студии весело, шумно и бестолково – обожаю здешний хаос! Кто-то принес коньяк, кто-то печенье, на столике чашки с недопитым кофе, окурки, вокруг бедлам, но на самом деле ни от чего я так не прусь, как от счастья сидеть целыми днями и наблюдать, как открывают рты в кабине юные певички, как орет в аппаратной Дэви, царь и бог звукозаписи, как двигает рычажками на микшере оператор Слава. Он мне строит глазки, и от этого сердце уходит куда-то в низ живота.

Тетки недаром грозно наставляют каждый божий день:

– Смотри там, никому не дай по пьяни!

Хи-хи.

Пока нет, а потом – посмотрим, как себя поведет мой муж. Если он такой рохля, что слушается мамочку, пусть строчит эсэмэски – как он по мне скучает. И строчит ведь! И что мне с этими страданиями делать? А мне некогда, я должна всем назло сделать, чтоб ей пусто было, карьеру – дед говорил раньше «выбиться в люди», по мне, все один хрен, главное – ни от кого не зависеть.

– Сегодня в пять пойдешь на прослушивание в ресторан «Элита», – хрипло басит в трубку Булка, она, как всегда, зла на весь мир. – У тебя же есть песни на английском?

Судорожно листаю свой репертуар. Говорили мне тетки – учи языки, а я что делала?! Сейчас надо побежать к ним и скачать тексты песен из Интернета.

Младшая тетка тоже немного поет и хорошо разбирается в музыке. Дала послушать Эми Уайнхаус: здорово, но это совсем не мой стиль. И слов – целая простыня!

– Мне короткие тексты нужны! – ужасаюсь я, тетка дает мне подзатыльник и распечатывает хитовую песню: там все время одно и то же повторяется, даже я запомню.

На прослушивании хозяин сидит, развалясь в кресле, стучит карандашом и слушает вполуха.

– У нас вообще-то будет караоке-бар, и нужна бэк-вокалистка, – свысока поясняет он.

Ну что же ты, собака, не понимаешь, что мне ужасно нужна эта работа!

– Запросто, – лихо говорю я и ухожу с обещанием звонка на днях. Бэк-вокалистка?! Да вы серьезно, что ли!

Опять зеро. Опять жить на Булкины деньги. Опять шататься, замерзая на продуваемых семью ветрами улицах, потому что тратить деньги на автобус жалко.

Да и вообще – ненавижу я эти автобусы. Как-то, я только-только приехала сюда, города совсем не знала, села в маршрутку и еду куда-то, а вокруг все страшнее и незнакомее, в панике спросила у попутчиков – проедем мы главный филиал банка или нет? Двое сказали – нет, один помялся и сказал – да. Я заорала – стойте! Выскочила наружу, задыхаюсь, кругом ничего знакомого, и стала рыдать.

– Потеря-аааа-лась! Помоги-и-и-и-те, люди добрые!

– Детка, ты чего? – спросил пожилой бородатый дядька. – Тебе куда надо?

Услышав, что я ищу, он фыркнул, хмыкнул и показал на улицу вниз: вон же оно! От обиды, что я такая дура, зарыдала втрое громче, слезами залила асфальт. С тех пор хожу пешком и больше ни разу не путалась.

Пришла снова к старшей тетке, чтобы переночевать и не ходить сегодня с Булкой в ночной клуб – она напьется, я усну прямо за столиком, вернемся домой под утро. Я хочу просто выспаться, а ей это по барабану.

И тут – сюрприз! Из Стамбула моя мамочка приехала.

Вот это, что называется, да. Вот это она учудила.

Мамочка моя – женщина удивительная.

Спрашиваю, например: