Самооборона

— Хорошо, — ответил я, но, не успел я задать следующий вопрос, как на экране возникло красное окошко: «Обрыв связи». Черт.

К приходу очередного соискателя, полагающего знание государственного языка своей страны излишеством, ни Миранда, ни грузчики, ни связь так и не появились. Пришлось срочно искать сайт с программой онлайн-перевода. К сожалению, эти программы все еще очень плохо работают с голоса, так что возникавшая на экране тарабарщина давала мне лишь отдаленное представление о словах собеседника. Но труднее всего было не расхохотаться над особо забавными вариантами перевода, что, вероятно, повергло бы гостя в изрядное удивление, ибо он и не думал шутить. Впрочем, мы не в Союзе, где за подобный смех, как за «явное проявление неуважения к подчиненному или кандидату», работодатель может заработать судебный иск. Свои реплики — по большей части не связанные с услышанным, а просто очередные вопросы — я вводил уже текстом, а потом озвучивал появившийся перевод. Не знаю, понимал ли соискатель, зачем я в процессе разговора что-то регулярно ввожу в комп, или же считал, что я конспектирую его увлекательный рассказ о буднях механика-наладчика складских роботов. Он мог подолгу говорить о возможных неисправностях своих подопечных и сравнительных достоинствах разных моделей (причем по его словам выходило, что прежние были лучше нынешних — «надежнее и вообще»), но, увы, на самих складах никогда не бывал и о поступавших и убывавших оттуда грузах не имел понятия. Своего места, если мы с компом его верно поняли, он лишился потому, что был заменен ремонтным роботом нового поколения.

Лишь одна его реплика заставила меня вздрогнуть — когда он несколько смущенно спросил, можно ли воспользоваться нашим туалетом. Причем я не сразу понял значение слова excusado, сочтя, что он за что-то извиняется; когда же переводчик выдал мне в скобках все значения, я воскликнул «No trabaja!»[26], пожалуй, громче, чем следовало.

Уже к концу беседы, наконец, объявились грузчики, коих мой визави окинул профессиональным оценивающим взглядом. Тяжело ступая восемью суставчатыми ногами на двоих, они внесли сейф — не компактную коробку, какие чаще всего используются сейчас, когда большинство ценных вещей имеют размер не больше дюйма, а здоровенный металлический шкаф, словно явившийся прямиком из гангстерских фильмов столетней давности. Его замок, впрочем, все же был электронным. Расплатившись с роботами (счет оказался неожиданно большим — вероятно, не столько за массу заказа, кибергрузчики могут поднять и больше, сколько за срочность), я выдал ерзавшему механику стандартную фразу «мы с вами свяжемся», которую уже успел заучить по-испански, и указал грузчикам, куда поставить сейф. Когда все лишние покинули офис, я сверился с компом, где был записан код, и ввел комбинацию цифр.

— Уфф, — сказала Миранда, практически вываливаясь изнутри; ее лицо блестело от мелких капелек пота. Грима на ней уже не было, не говоря уже об окровавленной одежде и скальпе; за время своего отсутствия она успела приобрести не только сейф, но и новый костюм того же покроя, что и прежний. — Чуть не задохнулась в этом ящике.

— Могла бы взять негерметичный.

— Для трупа нужен именно герметичный.

— Надеюсь, ты не предлагаешь просто оставить ее здесь в сейфе следующим арендаторам помещения?

— Несколько дней постоит, потом пришлем за сейфом роботов, погрузим его в вертолет и выбросим в море.

— Несколько дней? Ее муж заявит в полицию уже сегодня вечером.

— Не заявит. Я отправила ему сообщение с ее фона, что у нее срочная деловая поездка в Луизиану. До конца недели.

— Он будет ей звонить.

— Да, и натыкаться на автоответчик. Рано или поздно он, конечно, забеспокоится. Но не сегодня и не завтра. А этого адреса он, держу пари, не знает. Скорее всего, она ему просто не сказала — «иду на собеседование», и все. А может, и просто «иду по делам». И даже если она назвала ему какие-то детали, он пропустил их мимо ушей. Поверь, я знаю, как складываются отношения в подобных браках.

— Из личного опыта? — не удержался я.

— Нет. Изучала психологию. Ладно, у нас там скоро следующий посетитель, а я еще не привела себя в порядок.

Оставшаяся часть этого дня прошла, по сути, впустую. Поскольку мы согласились, что использовать «твайс спайс» слишком опасно, то не получили от наших посетителей даже тех крох полезной информации, что собрали за предыдущие дни. После ухода последнего соискателя нам пришлось вновь заняться грязной работой — перетащить труп в сейф и убраться в туалете, где, разумеется, изрядно воняло.

— Чур я первая в душ, как придем домой, — сказала Миранда, когда все, наконец, было кончено.

— Ладно, — вздохнул я; ей действительно пришлось повозиться сегодня поболее моего. — Сколько там еще в нашем списке?

— Четверо. Но, полагаю, толку от них не будет.

Я кивнул, соглашаясь: Миранда, естественно, составляла список в порядке убывания потенциальной интересности кандидатов, и уж если от сегодняшних не было пользы, то от завтрашних ее тем более вряд ли стоило ожидать.