Самооборона

— Вот это, — она вытащила из кармана маленький блестящий цилиндрик — в первый миг мне показалось, что это губная помада, но это был широкодиапазонный фонарик. Передвинув регулятор в положение «УФ», она провела невидимым лучом по спинке, и в ультрафиолетовом свете показались одна за другой две буквы и пять цифр. — Я так и знала, — довольно констатировала она, вытаскивая из того же кармана фон с камерой и делая снимки. — Корпус они, конечно, перекрасили, и номера новые нарисовали. Я это все засняла еще на подлете, но это наверняка липа, которая нам ничего не даст. Однако катапультные кресла менять не стали! А на них номера подлинные. По которым спасатели или комиссия по расследованию всегда могут сказать, какому борту принадлежало найденное кресло и какова, соответственно, предполагаемая судьба конкретной машины и экипажа. В то же время, если катапультирование произойдет на территории противника, не знающего про фокус с ультрафиолетом, он лишних сведений не получит… И что нам говорит этот номер?

— Не знаю, — честно ответил я.

Она посмотрела на меня, как мне показалось, с сожалением и снизошла до пояснений:

— Что данный гироджет еще не так давно состоял на вооружении военно-морского флота КША. Осталось пробить номер по базе, и мы узнаем конкретное подразделение…

— Не уверен, что такие подробности лежат в открытом доступе.

— В открытом не в открытом, а в полной базе Конфедеральной Авиационной Администрации лежат.

— И где ты намерена ее взять?

Вместо ответа она постучала ноготком по правой сережке.

— У тебя там полная база КАА? — не поверил я.

— Никогда не знаешь, что может понадобиться девушке в дороге, — улыбнулась она и вновь уселась в свое кресло. Ее пальцы перелистнули несколько меню на экране компа (мигнула надпись об успешно установленной связи с удаленным модулем памяти), затем ввели бортовой номер в строке поиска.

— Ага, вот он. Так, произведен на заводе «Мицубиси Сикорски» в Вёрджинии шесть лет назад… принят на вооружение… последнее место службы — база Гуантанамо, Куба. Списан в прошлом году. Утилизован в рамках программы распродажи армейского имущества.

— И кому он принадлежит теперь?

— Никому. Его уже год как не существует. Списан и утилизован — это значит, что его продали на лом. Нас преследовал призрак.

— Ага. Жаждущий обрести покой, который мы ему наконец-то подарили… Интересно, с чего это вдруг списали почти новую машину.

— Вот-вот. Не говоря уже о том, что его имели право продать только разукомплектованным. Даже без бортовой электроники, не говоря уже о вооружении.

— Вопросы, вопросы… Между прочим, я все еще не знаю, кто ты такая.

Она повернулась в кресле и вновь посмотрела на меня долгим внимательным взглядом — настолько долгим, что я не выдержал и раздраженно заметил, что не умею читать мысли.

— Я Миранда, — сказала она вслух, продолжая смотреть мне в глаза, и после некоторой паузы добавила: — Миранда Деннисон.

Мне это имя ничего не говорило.

— Мартин Мейер, — представился я в ответ и уселся на пол, скрестив ноги. — Впрочем, у меня такое чувство, что тебе это известно.

Она не подтвердила и не опровергла эти слова. Вместо этого она спросила:

— Ты знаешь, почему за тобой охотятся?

На сей раз я предпочел уклониться от прямого ответа. Кое-какие догадки у меня были, но я совсем не был уверен, что ими стоит делиться с человеком, которого я впервые увидел полчаса назад и о котором не знаю ничего, кроме имени (да и то может оказаться ненастоящим). Даже если этот человек меня и спас.

— Хорошо, поставим вопрос более прямо, — кивнула она в ответ на мое неопределенное пожимание плечами. — Откуда у тебя деньги на остров?

— Леди, — возмутился я, — вы слышали о таком понятии, как «прайваси»?

— Да, конечно. Еще я слышала о неприкосновенности частного владения. Я незаконно проникла на твой остров, не получив согласия. Как по-твоему, мне не следовало этого делать?

— Хорошо, хорошо. Я заработал игрой на бирже.

— Удачная, должно быть, была игра.

— Хорошим парням иногда везет. Намного реже, чем плохим, но тем не менее.

— А ты — хороший парень? — спросила она серьезно.

— Если ты предпочитаешь плохих, придется тебя разочаровать. Моя очередь задавать вопросы. Кто ты все-таки такая и почему ты меня спасла?

— Ну, предположим, я просто пролетала мимо и увидела парня без штанов, по которому долбят тяжелой артиллерией. Не могла же я бросить тебя на верную смерть.

— Хорошая попытка. А теперь правду.

Миранда снова уставилась в мои глаза так, словно надеялась прочитать там биржевую сводку за будущий месяц.

— Тебе что-нибудь говорит имя «Джон Деннисон»? — спросила она наконец.

— Ничего. Кроме того, что он, очевидно, твой… родственник?

— Подумай. Постарайся вспомнить.

Я честно попытался — и пытался, наверное, секунд сорок.

— Ну, я, конечно, не поставлю последний цент на то, что никогда за всю свою жизнь не встречал парня с таким именем, — констатировал я в итоге. — Но непохоже, чтобы он произвел на меня неизгладимое впечатление. Послушай, если ты уверена, что я должен его знать, почему бы тебе просто не напомнить, кто это?