Самопревосхождение

Если по правде, то да, больно, – ответил Ванечка, – но ты не бойся, Кролик, и ты, Мишка, и ты, Лошадка, и ты, мой маленький Тигрёнок, – воскликнул Ваня взволнованно. – Если вы уже стали настоящими, пусть не сразу, пусть через «долго», вы уже не сможете быть другими, даже если у тебя, например, оборвано ухо, или… пуговица с жилетки…

Ваня посмотрел на Мишку и опустил голову.

—

У меня пуговица не на жилетке, а в глазу, – тихо ответил Мишка, который всегда говорил правду.

—

Ну и пусть в глазу! Мы тебе с Кроликом и глаза вылечим!

Да, Кролик?

—

Конечно, вылечим! Я даже знаю, где у Кати лежат все «инструменты»: и ножницы, и нитки, и иголки, и пуговицы…

И Кролик добавил шёпотом, в котором теперь отчётливо были слышны слёзы:

—

Ведь если ты уже настоящий, ты не можешь быть никогда не настоящим? Настоящий – это навсегда! Правда, папа?

Я крепко прижал к себе Ванечку вместе с Кроликом, Мишкой, Лошадкой и Тигрёнком, сразу почувствовав, как рубашка становится мокрой от его слез.

—

Правда, истинная правда… Не сомневайся… Это – навсегда.

Ваня поднял голову, и я увидел его тёмные, быстро высохшие, очень серьёзные глаза с ещё мокрыми ресницами, пытливо всматривающиеся в меня.

—

Ты сам сочинил эту историю? – спросил я, смущённо отводя взгляд.

—

И сам, и мама читала. – Потом сразу добавил:

—

А почему мама теперь часто плачет?

Ваня сказал то, что я сам должен был сказать себе, и то, что не хотел говорить. Теперь он ждал правдивого ответа, и я постарался дать его, как сумел:

—

Иногда после этого становится легче. Вот как сейчас, с Кроликом. Ты согласен?

Он кивнул и заговорил очень быстро:

—

Но я, то есть Кролик, скоро перестал, а мама плачет долго, почти все время. – Он опять внимательно посмотрел на меня. – Сегодня ты проводишь меня к ней или Катя?

—

Сегодня – бабушка Катя. – Я почувствовал, как Ваня вздрогнул, и поспешил добавить. – Но я приду к вам через два дня, и мы все вместе поедем на «Ёлку».

Ваня вырвался от меня и радостно запрыгал:

Я хочу на «На Ёлку», зелёную иголку!

Там подарки и Мороз – Седой ус и Красный нос!

—

И как это называется? – спросил я Ванечку, радуясь его переменчивой радостью.

—

Это называется… – он, как Катя, лукаво улыбнулся, – я умею складывать стихи!

Ваня убежал. Я стал расставлять игрушки по местам, а когда заглянул в большие, стеклянные глаза Кролика, мне даже почудилось, что они блеснули с сочувствием и пониманием.

—

Что, брат Кролик? Знаю, знаю, надо идти к Алине… Никто, кроме меня, не сделает то, что я сам должен сделать.

—

«Делай, что можешь, и будь, что будет», – напомнил мне Кролик. Уши у него уже крепко стояли, видимо, Ваня успел их вылечить.

И тут я вспомнил об одном разговоре Ильи с Ванечкой, который нечаянно услышал этим летом на даче. Как-то в полночь я вышел на веранду. Громадная, круглая, белая Луна низко висела над Землёй, освещая своим таинственно-млечным светом всё вокруг. Мальчики тоже не спали в полнолуние. Они стояли на балконе второго этажа и тихо разговаривали. Илья спрашивал:

—

А ты знаешь, как охотится лягушка?

—

Знаю. Она ждёт. У неё глаза могут вращаться кругом. – Он показал. – Вот так.

—

Как локаторы? На 360 градусов?

—

Ну, да… А когда кто-то попадает в этот её круг, она… делает необходимые движения и… всё.

Я ещё тогда обратил внимание на то, что Ваня старательно избегает жёстких выражений.

—

Ты хочешь сказать, – продолжал Илья, – что это похоже на крылатые ракеты?

—

Это ты хочешь сказать, – засмеялся тихо Ванечка, – а я говорю – она лучше! Стрекоза тоже похожа на вертолёт, но ведь намного лучше, так ведь?

—

Наверное… Живая природа всегда лучше, хотя… – Илья задумался. – Вот я, например, люблю технику, и она для меня тоже живая.

—

И я, и я тоже! – воскликнул Ванечка. – Если кого-то люблю, он для меня живой и …настоящий.

—

А знаешь, что я тебе скажу? – Илья доверчиво, как он умел, улыбнулся. – Любовь делает и тебя самого настоящим. Это похоже… – Он помолчал. – Похоже на то, как цветок отдаёт свой аромат. Он просто его излучает, ничего не требуя взамен. – Илья смущённо потупился и тихо добавил. – Я так думаю…

«Они так думают! А мы? – мысленно, с горечью воскликнул я. —

О-о! Далеко не все… Разве что Он?»

«Я поля влюблённым постелю, пусть поют во сне и наяву…»

—

А дальше? – спросил я самого себя – Дальше совсем, как у мальчиков:

«…Я дышу – и, значит, я люблю, я люблю – и, значит, я живу!»