Самопревосхождение

Что ты всё улыбаешься? – Ася с любопытством поглядывала на меня, двигаясь своей лёгкой походкой по периметру освещённого солнцем помещения и постепенно приближаясь ко мне.

—

Очень хочется тебя обнять, …сестрёнка. Можно?

—

Почему нет, …братец?

Она подошла совсем близко и я осторожно положил руки ей на спину, сразу почувствовав и всю её хрупкую незащищённость, и всю свою пронзительную к ней нежность… Как вдруг неожиданно ощутил, уловил еле слышное дуновение от присутствия ещё одного, крохотного, живого существа, уже умеющего, однако, радоваться жизни.

—

Ты так и будешь держать меня? – насмешливо проговорила Ася.

—

Нет. – Я опустил руки.

Теперь она более пристально вглядывалась в меня.

—

Ты очень переменился.

Я пожал плечами о отошёл.

—

Все мы меняемся. Вот и у тебя, например, скоро появится девочка и ты станешь мамой.

Она вздрогнула и как-то вся напряглась:

—

Ты уверен, …что это будет девочка?

—

Да. Такая же прелестная, как ты.

—

Ну, раз ты всё знаешь, – заговорила она, по-прежнему внимательно меня изучая, – тогда, может быть, согласишься стать крёстным отцом?

—

Ну уж нет! – решительно сказал я.

—

Почему? – удивилась Ася.

—

Потому что тогда я не смогу никогда на тебе жениться – крёстным не положено.

Я хотел, чтобы всё выглядело обычной шуткой, хотя на самом деле прекрасно знал, что всё это правда.

—

Не говори глупости! Ты уже женат.

—

У тебя устаревшие сведения, моя дорогая, – усмехнулся я, – Алина сделала мне предложение: она пожелала оформить развод.

Я согласился.

Ася вопросительно смотрела на меня, очевидно ожидая разъяснений, но я не мог ей больше ничего сейчас сказать, разве что повторить общеизвестное:

—

Не бери в голову! Всё, что ни делается, всё к лучшему.

Ася ещё попыталась сопротивляться:

—

То есть, ты можешь быть крёстным?

—

Нет, конечно.

И тут, похоже, она всё поняла:

—

Это что, такое вот замысловатое объяснение в любви? «Нормальные герои всегда идут в обход»? – спросила она.

—

Да, так и есть, – спокойно ответил я. Отступать было некуда. – Но тебя это ни к чему не обязывает. Скорее наоборот.

—

Что значит «наоборот»? – проговорила она, упрямо встряхивая головой, и её непритязательно стянутые на затылке волосы закачались из стороны в сторону. – Ты меня совсем запутал.

Я молчал. Наша вторая пауза слегка затягивалась. Пришлось прервать её оживлённым, даже слишком, рассказом о первом, что пришло в голову. Первыми были Север и северяне. Ася слушала тихо, не задавая вопросов, и лишь когда я закончил, грустно заметила:

—

Как же много мы знаем и как мало понимаем, а «Вергилия нет за плечами…», – и опять замолчала.

И снова я не выдержал первым:

—

Ася, не грусти! Ну, хочешь, я буду крёстным? В конце концов, какая разница?

—

Теперь уже не хочу. – Она села в кресло и опустила голову. – Как же ты теперь будешь жить?

—

А ты не заметила, что я уже давно так живу, – сказал я, подошёл к ней и мягко взял за руки. – Прости, я не стою твоего сочувствия… и поверь, нет ничего дурного или сложного в том, чтобы научиться жить одному. Это вполне доступное умение для всех, кто его искренне желает.

—

Хочешь сказать, есть такие техники, которые… – Она не стала заканчивать фразу, лишь махнула рукой.

—

Нет. Это случается не благодаря технике. Техника только подготавливает почву, а дальше – нужно быть готовым и …просто ждать, и тогда, возможно, оно придёт, это состояние, …«случится»… каким-то таким образом, что энергии, текущие сквозь тебя и в тебе, начнут трансформироваться, перетекать друг в друга, а ты начнёшь понимать, что можешь ими управлять. Конечно, благодаря чему-то другому, гораздо более важному, чем любые, какие угодно, пусть даже редкие техники.

Ася была взволнована и не скрывала этого:

—

Это слишком сложно для меня!

—

Сложно?! Для тебя?! Да ты почти с пелёнок работаешь не с тем, что возможно или вероятно, а с тем, что невозможно и невероятно! Кого ты хочешь обмануть?

—

Себя, наверное. Смутил ты мою душу.

—

Ася! Ты просто не хочешь услышать. Послушай ещё раз. И в одиночестве есть свой глубокий, особый смысл, даже красота. Если один полюс жизни – это весёлое, шумное общение среди множества людей, то другой – тишина, безмолвие, уединение, созерцание… Разве плохо? Жизнь многогранна, она состоит из того и другого – разного! – и хороша именно своей противоречивой, но всё же цельной полнотой… Останови меня, пожалуйста, а то я могу увлечься!

—

А как же «молчание», «уединение»? Не рано ли ты их предпочёл?

К ней вернулась привычная насмешливость, и я был этому рад.

—

Ну, хватит! Предлагаю пойти к нам ужинать, – весело сказал я, – Екатерина Дмитриевна готовит какую-то грандиозную трапезу в честь приезда отца. Там могут оказаться и солёные огурчики!

А что ещё любят будущие мамы?

Ася вздохнула.

—

Неужели теперь мне всё это придётся постоянно терпеть?

Разве не печаль?

—

Какая печаль, Ася? Посмотри вокруг!