Самопревосхождение

Ну, что ты встала, как пень! – и она добавила что-то не совсем приличное.

Я тоже обернулся. Натянув поводок, упёршись передними лапками в землю, стояла маленькая рыжая собачка и невыразимо грустно смотрела на Ваню очень большими для этой головки карими глазами. «Вот видишь, как мне приходится жить», – как будто говорила она, а он отвечал:

«Потерпи немного, я что-нибудь придумаю…»

—

У вас ведь есть племянник? – Вдруг спросил Ваня, в упор глядя на тётку. – Как его зовут?

—

Кого?

—

Племянника!

—

Павлик, – вытаращив глаза, ничего не понимая, тем не менее ответила она.

—

Вот и отдайте ему Каштанку, – строго сказал Ваня, тряхнув длинными, заметно отросшими, выгоревшими на солнце русыми волосами.

—

Откуда ты знаешь, как её зовут? – закричала, опешив ещё больше, женщина, с опаской глядя на Еву, которая теперь выглядывала у Вани через плечо и строго, не мигая, смотрела на неё.

—

Отдайте, – вкрадчиво настаивал Ваня, – она вам только мешает.

—

Да я с радостью от неё избавлюсь, надоела до смерти, прости, Господи! – запричитала женщина, почти плача.

—

Вот и хорошо. До свидания, Каштанка! Беги! Мы скоро встретимся!

Он осторожно снял с плеча Еву и тоже побежал, но в обратную сторону, к озеру, Диана устремилась за ним, а мы с Евой пошли шагом и вскоре все воссоединились на берегу.

—

Папа! – бросился ко мне Ваня. – Напиши, какие умные и добрые у нас звери! Не нужно их обижать. С ними так интересно играть и разговаривать. Ты же сам видел.

—

И слышал, – машинально откликнулся я, думая совсем о другом. – Книгу я уже написал, а сейчас… Много другой работы.

Но Ваня не успокаивался и продолжал теребить мою футболку, ремень, джинсы:

—

Напиши другую!

«Как просто, – усмехнулся я про себя, – “Напиши другую”. Хотя, собственно, почему бы и нет? Вот отчитаюсь перед шефом, сдам заказ, съезжу к мальчикам в “школу” …И пусть снова жизнь перетекает в слова, а рождённые ими сочетания уходят обратно – из текста в жизнь, если они того достойны, разумеется…» Вслух же сказал совсем другое:

—

Ваня, прости, пожалуйста, я не понял, где это «у нас»?

—

На Земле, – не задумываясь ответствовал Ванечка, явно кому-то подражая. И сразу стал пританцовывать, озорно напевая слова известной песенки:

Даром преподаватели Время со мною тратили!

Даром со мною мучился

Самый известный маг. Да – да – да!

Потом он нежно взъерошил шерсть у Дианы, и они вместе побежали к воде. Ева в позе сфинкса величественно возлежала на тёплом песке, глядя вдаль, при этом не забывала внимательно следить глазами за чайками на берегу. Я же думал о только что случившемся. «Наверное, Ваня каким-то неведомым образом – импульсом энергии, взглядом или движением, но и, конечно, словом, – сумел погрузить нас всех в такие глубины существования (возможно, это и называется многомерной реальностью), что мы на какое-то время совпали с миром моего удивительного мальчика и стали немножко другими… Ведь даже эту грубую злую женщину ему удалось – заразить? обворожить? – настолько, что она встала на его сторону. И неважно, как долго продолжится это мгновение, лишь бы Каштанка успела перейти к Павлику».

На следующий день я рассказал эту историю Асе, и она тут же откликнулась в своей так нравящейся мне манере:

—

Похоже, дети с проснувшимися генами, «дети мечты», как их теперь называют, имеют «код доступа» к знаниям великих древних цивилизаций.

—

Но ведь наука и её служители, – не удержался и перебил я её, – они всё ещё не пропускают эти явления в свои цеха!

—

Однако же, постоянно разрушая метазнание, человек, в том числе, человек науки, вновь и вновь его создаёт.

—

Ну, да, – охотно согласился я, – если два утверждения исключают друг друга, это вовсе не означает, что одно из них ложно.

Ася любила «сочетать несочетаемое» и оценив моё на этот раз «попадание», с удовольствием продолжала:

—

Что может сказать известная нам наука о том, почему «дети мечты» практически не болеют? Ничего, или почти ничего. А мы говорим! Например, о том, что особым образом изменённое состояние сознания способно изменить и физические свойства «тварного существа», что тело «знает» (если ум, интеллект не оказывают ему мощного сопротивления), как следует вести себя в том или ином случае, особенно, если есть угроза или опасность. Мы уже несколько лет работаем над этой проблемой и немало продвинулись в том, как «включать» и преобразовывать внутри себя и вокруг именно те вибрации (пока будем по-прежнему так называть это многослойное таинственное явление), на которые отзываются нужные и необходимые в данный момент силы, при каких условиях всё вокруг становится податливым и лёгким, гармония внутреннего и внешнего – возможна, а ты сам как будто открываешь заветную дверь золотым ключиком и попадаешь в мир, где существует очарование согласия и радости, и в котором – прости за повтор – так хочется жить…

—

Ася! – воскликнул я с чувством, – ты неистребимый романтик.

—

Просто я не забываю, что именно это состояние противоположно цинизму.