Самосожжение, Книга 1, Лист 1

«В душе несколько полос…»

В душе несколько по́лос:
Одна – холод. Тьма.
Другая – волшебный голое,
Третья – танец ума.

Еще – полоска муки.
Стремленье уйти за предел.
Протянув кверху руки,
Стою – бледен, как мел.

Чрез Огонь, святой, любимый,
Душу взяв – пронести, пронести.
В этом счастье найти могли мы
На своем, на извивном пути.

«Сожженость – мечта святая…»

Сожженость – мечта святая,
Пепел серых струн.
В розовых числах Мая
Каждый весел. Юн.

И в этот час чудный
Взойти на костер. Гореть.
Глаза будут изумрудны,
Внизу – раскаленная медь.

«Гебе, Создатель, я молюсь…»

Гебе, Создатель, я молюсь,
Молюсь, как раб немой, покорный.
Сегодня я, как тать тлетворный,
Но завтра я преображусь.

Тебе, Создатель, я молюсь,
Молюсь! Дрожит и ноет тело,
Молитва новая созрела,
И я, как Ангел, вознесусь.

Сгорит, как хлам ненужный, тело,
Но дух над миром воспарит.
Пусть плоть и кровь в огне горит:
Душа моя заголубела.

«Вечереет. Закрываю глаза я…»

Вечереет. Закрываю глаза я,
А на небе тихий закат.
Мне пригрезилась степь золотая
И хлебов золотых аромат.

И когда в небе тучи немые
Стали алы, как свежая кровь,
Я припомнил мечты огневые
И Огня неземную любовь.

«Не о любви прошу тебя я…»

Не о любви прошу тебя я,
Не о безумстве в поздний час.
Пусть пламя света, догорая,
Нас озарит в последний раз.

Огонь живительный и ясный
Возьмет истлевшие тела,
И будет миг святой, прекрасный:
Паденье Тьмы. Паденье Зла.

И расцветут на поле алом
Мечтой рожденные цветы,
И змеи с прокаженный жалом
Уйдут под землю, как кроты;

И языком бездымно жарким
Огонь лизнет в последний раз
Нас, покоренных мигом ярким,
Во цвете лет – в предсмертный час.

«Храм. Святые песни и печали…»

Храм. Святые песни и печали.
Взоры к Небу все обращены.
У святых, расстегнутых сандалий
Руки девы, мужа и жены.

Сверху Дух святой и величавый
Льет туман – святую благодать.
Здесь равны все, радостны и правы,
На душе – горящая печать.

И горят над этим морем чистым.
Над толпой, склоненной у Креста,
Свечи желтые в мерцаньи мглистою
И поют их желтые уста.

Эта песнь звучит во мгле негромко,
И не всем понять ее напев;
И душой невинного ребенка
Стала вдруг душа моя, прозрев.

И, склонив дрожащие колени
Пред огнем – горячим и живым,
Я стоял, рыдая средь молений
И глотая ладан – синий дым.

«В этой жизни нет счастья разве?..»