Самоубийство по заказу

– А факт в краснознаменной и легендарной и это послание не сопоставили?

– А ты уверен, что есть необходимость?

Вот тут Паромщиков впрямую посмотрел на Турецкого. И нельзя было сходу оценить, что он имеет в виду, какую необходимость? Установление факта идентичности жертвы и автора письма в Интернете? Или же вообще необходимость установления прямой связи? Трактовать можно было по-разному. Но интонацией, указывающей на тот или иной вариант, Игорь себя не выдал. Нейтрально спросил.

– В подобных случаях, Игорь, современная молодежь обычно реагирует такой фразой: «Э-э, как у вас тут все запущено!» Это, кажется, цитата из фильма, в котором два мужика триппер на одной бабе поймали.

Каменное лицо. Ни тени улыбки. Но в глазах все-таки что-то мелькнуло. Жизнь какая-то.

– Вот в этой связи у меня есть конкретное предложение. Я сейчас открываю папочку, ты читаешь, потом я закрываю папочку и предлагаю тебе сходить, ну, или съездить и выпить по бутылочке хорошего пивка.

Я угощаю. И за пивком я тебе расскажу, что я думаю.

А ты, если захочешь, тоже расскажешь. А если не захочешь, то скажешь, куда тебя отвезти. И все. И никаких больше обязательств друг перед другом. Как?

Он долго молчал, глядя в стол, а потом поднял глаза и молча кивнул.

– Ну, смотри, как знаешь, – спокойно сказал Турецкий, чуть прижмурив левый глаз, чтоб он видел. – Тогда поехали, заброшу тебя домой, раз задержался ты не по своей воле, а вроде как моя вина.

– Подбрось, спасибо скажу, – произнес Паромщиков, поднимаясь.

Алевтине, насторожившейся при их появлении, он дал указание просмотреть какие-то бумаги и подготовить к завтрашнему утру. А после этого она свободна. Больше он ничего не стал объяснять ей. Тяжело пошел к выходу. А Турецкий, обернувшись, снова подмигнул девушке и послал ей сладчайший воздушный поцелуй. Самый щедрый из всех, на какие был способен за прошедшие, чего там, сутки? Двое?…

Уже уходя, подумал, что у Алевтины было выражение лица такое, будто она поняла вдруг, что ее крепко надули. Разочарование, что ли? Смешанное с досадой?… Так кого ж она все-таки закладывает?… Или мерещится? Примстилось, как говорят?…

Они вышли из подъезда и сели в синий «пежо» Турецкого. Александр включил зажигание, медленно вырулил со стоянки. Неторопливо выехал на Мясницкую и повернул в сторону центра. У Тургеневской площади «звякнул» мобильник. Александр достал трубку, поднес к уху. Услышал голос Филиппа:

– Справа, под первой дверью.

Ничего не ответив, Турецкий выключил трубку и резко подал машину к тротуару. Как раз место нашлось у чайного магазина. Приложил палец к губам, показывая Паромщикову: минутку, я сейчас, – и вышел из машины. Обошел, нагнулся возле правой передней двери и, пошарив рукой по днищу, наткнулся пальцами на почти плоскую шайбочку. Оторвал ее – обычный магнитный «жучок».

Затем он открыл дверь Паромщикова, показал тому и прошел немного вперед – до первого водостока. Там и опустил «жучка» между прутьями решетки. Отряхнул руки, вернулся и сел за руль. Включил зажигание, почти не поворачивая головы, подмигнул Игорю, и тот немедленно ответил тем же. Поехали.

Снова звяканул мобильный. И снова та же игра.

– На «хвосте» – серебристая «десятка».

– Номер есть? – спросил Турецкий.

– Есть.

– Отцепишь?

– Бу зде…

Как там Филя отрежет и задержит «хвост», Турецкого не интересовало, не родился еще тот козел, который наколол бы Агеева.

А серебристая «десятка»? Ну, что ж так неаккуратно-то? Или наглость у них – вторая натура?

Турецкий много чего знал об улочках и переулках старого московского центра. И сам смотрел, учился, и учителя были подходящие. Он ловко свернул направо, под арку, проехал кривой двор и выскочил на противоположную сторону жилого квартала – на бывшего Мархлевского, ныне Милютинский… Сказал, не оставляя своей вечно больной темы – дурацких всяких переименований:

– И чего им хороший человек не понравился? Юлиан Мархлевский! Звучит-то как! Организатор знаменитых немецких «спартаковцев»… Дураки, одно слово… нет? – искоса посмотрел на Игоря.

– Да, – хмыкнул тот.

«Ну, вот, уже нашли первую общую точку…»

Дальше Александр, самую малость нарушив ПДД, выскочил на Сретенку, а потом Большим Кисельным переулком спустился к Рождественке, с которой и нырнул в Сандуновский переулок. И въехал во двор дома, цокольный этаж которого находился в долгосрочной аренде у агентства «Глория». Правильнее было бы назвать частным охранным предприятием – ЧОПом, но в обиходе считали сыскным агентством.

– Ловко, – сказал Паромщиков, выходя из машины.

Они вошли в директорский кабинет, Голованов поздоровался кивком и вышел, – не время для более открытых приветствий, а Турецкий с Игорем уселись у круглого стола, и Александр сделал то, что обещал: раскрыл папку и положил ее пред Игорем. И спросил, что тот будет? Чай, кофе, покрепче?

– Я б рюмочку принял, – прямо сказал Паромщиков.

– Обедал, нет?

– Перехватил.

– Ладно, сейчас организуем.

И Турецкий вышел, оставив военного следователя один на один с документами.

– Да, Игорь, забыл сказать. Там все по два экземпляра. Один – твой.