Самоубийство

На самом деле происходит обратное. Самоубийство среди детей наблюдается чрезвычайно редко. Во

Франции, по Legoyt, на 1 миллион детей ниже 16-летнего возраста в течение 1861-1875 гг. приходится 4,3

случая на мальчиков и 1,8 — на девочек. В Италии, по Морсел-ли, цифры еще меньше: они не поднимаются

выше 1,25 для одного пола и 0,33 — для другого (1866—1875 гг.), и такова пропорция почти во всех странах.

Раньше 5-летнего возраста самоубийств не бывает, да и в этом возрасте они совершенно

исключительное явление; к тому же еще не доказано, чтобы эти исключительные случаи объяснялись

наследственностью. Не надо забывать того, что ребенок тоже испытывает на себе влияние социальных причин

и что этого обстоятельства вполне достаточно, чтобы толкнуть ребенка на самоубийство. Факт этот

доказывается тем, что самоубийство у детей варьирует в зависимости от социальной обстановки, их

окружающей; нигде оно не замечается так часто, как в больших городах. Это вполне понятно, потому что

нигде социальная жизнь так рано не начинается для ребенка, как в городе, что доказывается быстротой

умственного развития у городского ребенка; раньше по времени и полнее приобщенный к ходу нашей цивили-

зации, городской ребенок скорее ощущает на себе ее последствия. В силу этих причин в наиболее культурных

странах самоубийства детей увеличиваются с ужасающей регулярностью. Но мало того, что самоубийства

встречаются вообще чрезвычайно редко у детей; только к ста-рости они достигают своего апогея, а в

промежутке, в зрелом возрасте, число их регулярно увеличивается из года в год.

С некоторыми изменениями отношения эти почти одинаковы во всех странах. Швеция—единственная

www.koob.ru

страна, где максимум падает на промежуток между 40— 50 годами; везде в других странах самоубийства

достигают максимума в последний или предпоследний период жизни; и везде, с очень небольшими

исключениями, которые, может быть, зависят от ошибок переписи, возрастание идет непрерывно вплоть до

этого высшего предела. Понижение наклонности к самоубийству, наблюдаемое в возрасте свыше 80 лет, не

носит абсолютного характера, и, во всяком случае, оно чрезвычайно слабо. Контингент самоубийц в этом

возрасте ниже того, который наблюдается у стариков 70 лет, но он все еще выше но сравнению с другими, во

всяком случае, по сравнению с большинством других возрастов. Каким образом после всего сказанного можно

приписывать наследственности наклонность, появляющуюся только у взрослых и усиливающуюся с этого

момента по мере дальнейшего хода человеческой жизни? Как можно считать прирожденным заболевание, которое в детстве или отсутствует, или совсем слабо и которое, все усиливаясь и развиваясь, достигает своего

maximum'а только у стариков?

Закон наследственности, проявляющийся в определенном возрасте, не может быть применим в данном

случае. Он говорит, что при известных обстоятельствах жизни унаследованная наклонность проявляется у

потомков почти в том же возрасте, что и у предков; но это, очевидно, не касается самоубийства, которое

свыше 10 или 15 лет наблюдается во всех возрастах без различия.

Характерной чертой для самоубийства является не то обстоятельство, что наклонность к нему

проявляется в определенном возрасте, но что она беспрерывно прогрессирует из года в год. Эта непрерывная

прогрессия доказывает, что причина, от которой она зависит, развивается сама по мере того, как стареет

человек. Наследственность этому условию не удовлетворяет, так как по существу своему она должна быть

тем, что она есть, с того самого момента, как произошло оплодотворение. Можно ли сказать, что наклонность

к самоубийству уже существует в скрытом состоянии с самого дня рождения, но проявляется только под

влиянием других сил, обнаруживающихся поздно и развивающихся прогрессивно? Ведь это значило бы

признать, что наследственное влияние сводится преимущественно к предрасположению очень общего и

неопределенного характера; в самом деле, если встреча его с другим фактором до такой степени необходима, что оно только тогда начинает действовать, когда присутствует этот фактор, и в той мере, в которой он

присутствует, то этот фактор и должен считаться настоящей причиной.

Наконец, характер изменений числа самоубийств по возрастам доказывает, что, во всяком случае, психоорганическое состояние не может считаться определяющей причиной, так как все зависящее от

организма, подчиняясь ритму жизни, последовательно проходит через фазу возрастания, затем остановки и, наконец, регрессии. Нет ни одного биологического или психологического явления, прогрессирующего

бесконечно: все, дойдя до апогея своего развития, идут к упадку. Наоборот, наклонность к самоубийству

приходит к своей кульминационной точке только в самом преклонном возрасте. Даже падение, отмечаемое

довольно часто около 80 лет, помимо того что оно очень незначительно и совсем не носит общего характера, имеет только относительное значение, так как 90-летние старики лишают себя жизни не менее часто, а иногда