Самозванец

– Но еще не все потеряно! Надо постараться помешать шпиону отдать бумаги неприятелю!

– «Надо»! Такими благими пожеланиями много не сделаешь, граф! Ведь шпион уже на неприятельской территории!

– Надо найти людей, которые не побоятся перебраться туда и скрутить шпиона, прежде чем он совершит свое подлое дело!

– Но это – опять-таки благое пожелание, граф! Завтра в одиннадцать часов утра свидание уже состоится, а я боюсь, что смельчаков, необходимых для того, чтобы помешать этому, вам удастся найти не скоро.

– Среди моих гренадеров имеются люди, уже доказавшие ум, смелость и ловкость.

Ласси, пожав плечами, произнес:

– В таком случае не будем тратить времени на слова: пусть эти ваши смельчаки на деле докажут, чего они стоят. От души желаю, чтобы вы не ошиблись в них. Это важно не только для государства, но и для вашей карьеры, граф, потому что его величество будет вне себя от того, что к охране столь подозрительного лица отнеслись так легкомысленно и небрежно. Покойной ночи, граф!

Левенвальд кликнул денщика. Это был унтер-офицер гренадерского Марии-Терезии полка.

– Знаешь ты, где теперь ефрейтор Вестмайер? – спросил его генерал.

– Точно так, господин генерал. Он под арестом.

– За что?

– За самовольное нападение на прусские форпосты.

– Сейчас же приведи его ко мне!

VI. Старые знакомые

Занавеска у входа в палатку заколебалась, и вошел денщик.

– Имею честь доложить, что ефрейтор Вестмайер явился!

Впусти его сюда, затем передай моему адъютанту – он там, у палатки, – что я прошу его расставить на расстоянии десяти шагов от палатки цепь дозора. Никого не подпускать, и сам не являйся без зова!

– Слушаю-с, господин генерал!

Денщик ушел, и сейчас же в палатку вошел наш старый знакомый Вестмайер.

– Подойди ближе! – приказал генерал. – Ты сильно провинился, нарушив строгий приказ! Что ты можешь сказать в свое оправдание?

– Господин генерал, я не нарушил приказа. Этот приказ слово в слово гласил: «Ефрейтору Вестмайеру приказывается с патрулем ползком подобраться к форпостам у Вейденбаума, проверить, исполняют ли часовые свой долг, и в случае если обнаружится, что кто-нибудь этого долга не исполняет, то доставить его со всей осторожностью сюда». Я увидал форпосты, часовые которых не исполняли своего долга, потому что в противном случае они не позволили бы застигнуть себя врасплох. Поэтому я и снял их и со всей осторожностью доставил сюда.

– Но ведь дело касалось наших форпостов, а не неприятельских!

– Об этом в приказе не было сказано ни слова!

– Ну-ну! Брось эти увертки! Сам понимаешь, что нарушил строгое распоряжение. Тебе грозило строгое наказание, любезный Вестмайер! Но, принимая во внимание, что ты на лучшем счету и что нарушение приказа было совершено тобою хотя и из ложно понятого, но самого горячего патриотизма, я доложил об этом деле императору, и по моему ходатайству его величество приказал освободить тебя и остальных арестованных по этому делу.

– Почтительнейше благодарю господина генерала за милость!

– Ты всегда пользовался моим расположением. Я произвел тебя в ефрейторы, хотя ты должен был служить всю жизнь простым рядовым. Ну, да в военное время у меня больше полномочий, чем в мирное. Мало того, теперь я хочу дать тебе возможность добиться офицерского чина. Ты удивлен?

– Помилуйте, господин генерал, как же мне не быть удивленным такой милостью!

– Но, разумеется, так, ни с того ни с сего, офицерского чина простому солдату не дадут. Для этого надо совершить выдающееся деяние, требующее ума, храбрости, ловкости. Если ты возьмешься за исполнение моего поручения, то твое счастье сделано.

– Осмелюсь заявить, что я исполню любой ваш приказ со всей точностью и исполнительностью!

– Я не даю никакого приказания, а предлагаю добровольно исполнить одно важное дело, лежащее вне твоих обязанностей. Надо отправиться на неприятельскую территорию и захватить там шпиона. Согласен?

– С удовольствием, господин генерал!

– Тогда я ознакомлю тебя с положением дела.

И Левенвальд рассказал Вестмайеру все, что уже известно читателю, а затем продолжал:

– Итак, вся суть в том, чтобы не дать возможности шпиону передать бумаги. Эти бумаги надо привезти сюда. Шпиона тоже необходимо доставить в лагерь. Лучше живым, но, если это не удастся, то убить его.

– Осмелюсь задать вопрос, – с некоторым смущением спросил Вестмайер, – неужели я один должен отправиться в это опасное предприятие?

– Ну, как ты ни умен и ни хитер, а одному тебе не управиться! Сколько человек тебе нужно?

– Четыре-пять человек…

– Согласен. Выбери себе таких людей, на верность, храбрость и молчаливость которых можно вполне положиться.

– Я могу назвать по именам всех тех, кого я хотел бы взять с собой.

– Назови!

– Рядового Гаусвальда, который арестован вместе со мной за нападение на прусские форпосты.

– Можешь взять его!

– Затем рядового Биндера, занимающегося в походной канцелярии.

– Да ведь его сделали фурьером[42].

– Однако он все еще значится в списках полка и получает оклад и довольствие простого солдата!