Самозванец

– Отправляйся к Лахнеру и Биндеру и приведи их к костру около маркитантской палатки. Я же отправлюсь за Гаусвальдом. Нам предстоит славное дельце. Некогда теперь… там, у костра, все объясню.

Вестмайер отправился к палатке, где содержались арестованные. Около палатки горел костер и стоял дозор. Увидав, что подходит какой-то мужчина в сером плаще и узнав в нем генерала Левенвальда, Вестмайер остался в тени, наблюдая за происходившим.

«Странное дело! – думал он. – У свирепого графа характер стал мягче воска и слаще сахара! Он сам отправляется освобождать арестованных! Мне кажется, что затеянное им дело чертовски важно самому Левенвальду – наверное, проштрафился и теперь хочет выехать на наших спинах… Согласятся ли товарищи рисковать головой ради нелюбимого командира? Ну да об этом мы умолчим, благо родины выше личных интересов!»

Через минуту из палатки вышло несколько солдат, среди которых был и Гаусвальд. Не выдавая своего присутствия, Вестмайер свистнул особенным образом, подав знак друзьям. Гаусвальд немедля пошел на свист. В нескольких шагах Вестмайер окликнул его.

– Нас отпустили безо всякого! – радостно заговорил Гаусвальд. – Может быть, генерал Левенвальд умер? Иначе я не могу представить такую милость!

– Представь себе, Левенвальд ходатайствовал перед императором за нас!

– В самом деле?

– А разве ты не видал его самого?

– Где?

– Да ведь это он приходил сейчас, чтобы освободить вас из-под ареста.

– Ты шутишь.

– Честное слово, не шучу!

– Что же это все значит?

– О, многое! Пойдем, расскажу!

– Должно быть, и впрямь случилось что-нибудь невероятное! – воскликнул Гаусвальд. – Ты так взволнован!

Вестмайер привел товарища к костру, разложенному около маркитанта. Обыкновенно, вплоть до закрытия барака, этот костер служил чем-то вроде клуба, но теперь возле костра фактически никого не было, только невдалеке лежал какой-то мертвецки пьяный солдат, да в бараке спала крошечная собачонка и на лавке дремал какой-то пухленький парень.

– Гм! Это мне не нравится! – буркнул Вестмайер. – Два лишних свидетеля! От пьяного мы избавимся легко, стоит только перетащить его подальше. А вот этот юноша… Обратил ты внимание, Теодор, что он держит себя как-то странно и уходит при нашем приближении? Он мне кого-то напоминает, но кого – мне не удается вспомнить, потому что мальчишка вечно отворачивает лицо. А не сыграть ли на этом? Попробуем! – Тибурций встал и громко пробасил: – Ага! Вот, кажется, спит тот самый солдат, который вечно прячется от меня! Отличный случай поближе с ним познакомиться!

Звук голоса заставил юношу вздрогнуть и привскочить. Увидав, что Тибурций направляется к бараку, он изо всех сил кинулся бежать и скрылся во тьме.

– Отлично! – расхохотался Вестмайер. – Теперь за пьяного!

Он и Гаусвальд взяли охмелвшего солдата за руки и за ноги, отнесли его подальше в сторону.

– Теперь еще одно дело, – сказал Гаусвальд. – Огонь в костре потухает, а дров нигде не видать. Как быть?

– О, нашему горю легко помочь! – ответил Вестмайер, после чего флегматично направился к бараку, взял скамейку, на которой только что дремал юноша, разбил ее о землю и кинул в огонь обломки. Пламя весело вспыхнуло – на несколько минут товарищи были обеспечены светом.

– Тибурций, как тебе не стыдно? – с негодованием воскликнул Гаусвальд.

– Э, полно, брат! Если идешь к великому, то не стоит заботиться о малом!

В этот момент к костру подошли Ниммерфоль, Лахнер и Биндер.

– Ну, вот мы снова вместе! – весело произнес Вестмайер. – Ликуйте, друзья, нам повезло! Сядьте вокруг костра и повесьте свои уши на гвоздь внимания!

Вестмайер сообщил товарищам о сущности того дела, за которое им предстояло взяться.

– Однако! – сказал Лахнер. – Можно подумать, что Левенвальд не может забыть, что я выскользнул из петли, и задумал теперь сунуть меня в нее несколько более утонченным способом!

– Дражайший Фома! Сначала Левенвальд не хотел и слышать о твоем участии!

– Это, конечно, шутка, – сказал Биндер, но мыслимое ли дело кидаться очертя голову в опасное предприятие! О наградах очень любят говорить перед исполнением, но после иногда бывают совершенно неожиданные награды. К примеру, сам Фома может рассказать кое-что из своей практики. Наверное, ему тоже сулили всяческие блага, когда напяливали на него майорский мундир, а потом еле удалось отстоять его от виселицы!

– Но если бы мне снова предложили сделать то, что я уже сделал, я не колеблясь опять пошел бы на заведомую опасность, – задумчиво сказал Лахнер. – Нечего думать о награде, когда стремишься к благу родины! Нет, не о вероятности получения награды должны мы думать теперь, братцы, а о том, кому мы оказываем услугу: родине или Левенвальду. За первую я охотно сложу голову, за второго – и волоска с головы не дам!

– Не скрою, – сказал Вестмайер, – Левенвальду очень нужно это дело, потому что шпион убежал по недосмотру его подчиненных, и этого никогда не простят ему. Но не простят ему этого, потому что сообщение наших планов неприятелю равносильно, как сказал Левенвальд, нашему поражению.