Самозванка

Кол так же, как и я, сбит с толку. Во время остановки на отдых он почти ничего не говорит и старается не встречаться со мной взглядом. В моей голове крутятся слова Рафи, которые она всегда повторяла… Это ненормально.

Она-то хотела сказать, что мой отец поступает неправильно, скрывая меня. Что я не заслуживаю того, чтобы моей жизни не существовало. Вот только вместе с этим слова сестры внушили мне мысль о том, какой же я урод.

Должно быть, такой меня теперь и видит Кол – этакой аномалией. Девочкой, которая в детстве заблудилась в лесу и выросла с волками. Странной и печальной. И, возможно, опасной.

Однако сегодня, разумеется, опасен весь мир.

Время от времени вдалеке маячат аэромобили, вынуждая нас прятаться, и всякий раз они выкрашены в цвета Шрива, а не Виктории. Мой отец победил. Единственные признаки оказанного ему сопротивления – вьющиеся на горизонте струйки дыма.

Не добавляет радости и то, что вся еда из моего походного набора закончилась. В лесу чуть ли не под каждым кустом мелькают кролики, но больше нельзя рисковать и разводить костер. Поэтому мы сильно голодны и измучены, еще и Кол постоянно возвращается назад. Он что-то ищет, но не говорит что.

Он больше мне не доверяет.

Я наивно полагала, будто, узнав мой секрет, он поймет, каким союзником я могу для него стать. А он, напротив, даже не знает, кто я.

Скайборд уже практически разряжен, когда Кол наконец находит идеальное место для посадки – длинную вытянутую поляну, залитую светом.

Мы раскладываем доску солнечными батареями вверх, а сами устраиваемся под деревом. Нам предстоит провести здесь некоторое время, поэтому, кроме обсуждения дальнейшего плана действий, заниматься нечем.

Однако вместо этого Кол достает хэндскрин.

– Можешь не проверять, – говорю я ему. – То, что ты видел, – правда. В Шриве существует еще одна версия меня. Настоящая Рафи.

Он все равно включает дисплей и минуту смотрит на него.

– Я вот чего не понимаю, – произносит Кол. – Почему нас не разыскивает вся армия Шрива? Солдаты же видели твое лицо.

Я пожимаю плечами.

– Может, им никто не поверил? Армии ведь неизвестно, что нас двое.

– Вас двое, – глядя на экран, бормочет Кол, а после поднимает глаза. – Как им удавалось все это время прятать тебя?

Отвечаю я не сразу. Раскрыть ему все тайны – точно вырвать себе зуб. Но Кол должен уяснить правду обо мне.

– В доме моего отца есть специальные коридоры, предназначенные только для меня. Лимузины со скрытыми отделениями, частные номера во всех клубах и отелях. Лишь с десяток людей когда-либо видели нас с Рафи вместе.

– Но для чего?

– Чтобы защитить ее. Она появляется лишь в тех местах, где окружению можно доверять. Если ей необходимо было оказаться перед толпой граждан – на публичном выступлении, церемонии или танцах в ночном клубе, – вместо нее всегда выходила я.

– Столько хлопот… – Кол снова смотрит на экран. – Выходит, он действительно ее любит?

– Дело не только в этом. Нашего брата похитили, а отец ненавидит проигрывать.

Какое-то мгновение Кол выглядит нездоровым.

– А мы-то думали, что если ты появишься в нашем доме, нам ничто не будет угрожать.

– Оказалось, не так.

Кол не отвечает.

– Можешь во всем случившемся винить меня. – Мне нужно озвучить эти слова, иначе они так и будут эхом кружить в моей голове. – То, что ты потерял дом. Свою семью. Все это произошло из-за меня.

Возможно, я жду от Кола возражений. Но тот не произносит ни слова.

Поэтому я продолжаю, нарушив молчание:

– Я не знала, как тебя предупредить. Потому что никогда об этом никому не говорила. Дома рядом со мной не было никого, с кем я могла бы поделиться, чтобы они не… – Мой голос обрывается. Сейчас не самое подходящее время объяснять, кто такая сэнсэй Норико и почему моя тайна может привести к гибели. – Я правда не думала, что он пожертвует мной.

– Твоя сестра выглядит такой счастливой. – Его взгляд прикован к экрану.

От его слов у меня сводит живот.

– Рафи прекрасно исполняет свою роль. Всегда.

– Но она наверняка думает, что ты мертва. И при этом улыбается.

Он показывает мне экран хэндскрина.

Я отворачиваюсь. Не хочу видеть, как Рафи изображает торжествующую, изобретательную дочь. Или думать о ее чувствах в этот миг.

Лучше представить себе, как она разозлилась, услышав от отца весть о моей смерти. Надеюсь, она врезала ему, пускай и не способна дать сдачи даже ради спасения собственной жизни.

Кол увеличивает громкость, и воздух наполняется шумом толпы и звуками военной музыки. Он переводит взгляд прищуренных глаз с меня на экран, сравнивая наши лица.

Я встаю и отхожу.

Под моими ногами раскачивается земля. Я сбежала от своего отца, но лишилась всего остального: дома, сестры, города. Мой единственный союзник не знает, как ко мне относиться.

Так что мне теперь делать? Собирать свою собственную армию?

Насколько проще было оставаться призраком. Я могла переживать только за свою часть жизни.

Вдруг лес оглушает резкий звук. Я чуть не ныряю в укрытие, когда понимаю, что это всего лишь шелест листьев на ветру.