Самозванка. Кромешник

Сейран натужно откашлялся, сглотнул:

— Тэрглофф спит и видит, как бы тебя подловить. — Упыря сообщение не удивило. Констатировать очевидные факты он привычки не имел, но смирился, принимая вступление. Командир Прихоти собрался с мыслями: — По-моему, он уже на всё готов.

Приелась Канцлеру роль злобного полудурка на посылках. Опустившись на столец, Адалин мрачно растёр шею под волосами. Нет, кем-кем, а полудурком Хэминд, змея подковёрная, был в последнюю очередь. Сребролюбивый изверг и палач, дивное сокровище в волшебном сундучке Её Величества. Достойный наследник Эйлэйва Проворного по прозвищу Выскочка, затесавшегося в число вельмож Розы по какому-то чудовищному недосмотру.

К Высоким Семьям Тэрглоффов относили лишь последние полтора поколения, что, по меркам долины Олвадарани, неприлично мало.

Фладэрик излишней приверженностью идеалам навьей породы не страдал, коронных аристократов по большей части презирая. Но и с методами Проворного, скользкого, что маринованный маслёнок, мириться не научился. Хэминд, здорово напоминая батюшку, шагнул дальше. И вывел придворные козни на новый, астрономический размахом и геологический областью залегания, уровень.

— Меня допрашивали на предмет контактов с некими личностями, улизнувшими из Северных Башен, — поведал Сейран тихо. — Ну, и в отношении высказываний, имевших место, Князь весть, где и в чьём присутствии.

— То есть, свидетельств тебе не предъявили?

— Пока нет, — Милэдон осклабился, скосив глянцевитые глаза. — Приберегает на крайний случай… стервь дальновидная.

— А ты стал осмотрительнее в подборе эпитетов, — заметил Упырь с усмешкой.

Командир наградил Адалина укоризненным взором.

— Сам попробуй, — предложил Милэдон сварливо, но обиду проворно проглотил, прекрасно сознавая виновника произошедшего. — Прав ты, зараза злоречивая. Надо было раньше озаботиться.

— Я так понимаю, истязает тебя Хэминд из любви к искусству, — предположил Фладэрик. — Кроме языка беспутного вменить нечего. А подозрений, несмотря на канцлеровы происки, для приговора Благородному пока маловато.

— Тэрглофф жаждет изобличить тебя, — прикрыв веки, вяло вздохнул командир. — Заговор, измена, подрыв устоев.

— Да хоть бражничество с волколаками, — усмехнулся Адалин. — Крыса пока перебьётся.

— Шальная самоуверенность, — протянул с нежностью Милэдон. — Фладэрик, не мне тебя осторожности учить. Но теперь я боюсь. За Тэарвин, за семью. За тебя, дуралея!

— Хорошо, — кивнул тот, решительно прихлопнув по коленям. — Значит, идею мою оценишь.

— Излагай, — приподнялся под шкурой Сейран, игнорируя зловещий хруст суставов.

— Тебя волнует благополучие родни и сохранность домена, — потирая подбородок, обстоятельно начал Фладэрик. — При этом, ты, разумеется, понимаешь, что отвертеться от обвинений в оскорбительных речах, монаршее достоинство уязвивших, не получится. Скорее всего, у Тэрглоффа имеется парочка купленных, а то и вполне искренних свидетелей, готовых под присягой подтвердить твою виновность. — Милэдон сокрушённо кивал и спорить не собирался. — Понимаешь, о чём речь? — уточнил Упырь, вглядываясь в скорбное, постаревшее лицо.

— Не трави душу, — скрипнул недоломанными челюстями командир. — В чём идея?

— Идея, Сейран, в покаянии, — меркло улыбнулся Адалин и скорчил до того возвышенную физиономию, что Милэдон, усовестившись, содрогнулся.

— То есть? Мне, что…?

— Не шарахайся, басалай уличённый, — фыркнул Фладэрик, насладившись произведённым эффектом и мину скомкав. Выражение лица вновь сделалось постным и подчёркнуто ироничным. — Черкнёшь на имя Величества пару ласковых строк. Мол, в содеянном не раскаиваюсь, болтал в полном уме и твёрдой памяти. Семья не при чём, один я такой, греховодник, у почтенного Генрича уродился. Почему и тикаю отсель искать лучшей доли в туманной дали. Поминай, как звали, шлёндра венценосная. И пару твоих виршей. Желательно, продублировав в Стяг да гарнизону Прихоти. Чтоб солдатня под чарку повторяла да тишком насвистывала. — Ошеломлённый Милэдон уставился на соплеменника, не мигая. Мрачная улыбка кривила губы Упыря. — А тебя, тем часом, через Эреттурн за Зубатку переправим, — продолжал он невозмутимо. — Оборотни Рункарда хороший слог любят. А стихи твои позабористей любой «вдовушки». Они оценят.

— Верхом? — недоверчиво нахмурился командир, загодя ёжась.

— К седлу привяжем, если сам не усидишь, — пожал плечами Адалин. — До Гравароса лично провожу. А там тебя оборотни встретят.

Сейран пожевал губами, размышляя.

— Затея рисковая. Потому может сработать, — подытожил Фладэрик негромко.

— Но, — Милэдон всё ещё сомневался, меряя гостя угрюмым взглядом исподлобья. — Даже сработав… как это спасёт тебя?

— А чего меня спасать? — ехидно щуря ярко воссиявшие глаза, осклабился в ответ тот. — Чай, не девица подневольная.