Самшитовый лес

Сидят рядом с тобой на лекции чудные собой ребята, все умные, все попали в институт, всё могут вычислить и тебя уважают. Весь первый курс уважают, а перед весенней сессией не очень уважают. Стыдно фронтовику шпаргалки в столе перелистывать. Почему стыдно – неизвестно. Но стыдно. А провалиться нельзя. Лишат стипендии. А лишат стипендии – будешь искать халтуру, иначе не выжить. А найдешь – ее придется делать на совесть, даром не платят. А учиться когда? Уже следующая весенняя сессия тишиной звенит. А тут еще гонор у вояк – наши не хуже ваших; вы можете, и мы можем. А что можем? Зубрить? Но ведь это же невозможно – зубрить? Зубрить невозможно! Нельзя сначала вызубрить жизнь, а потом жить! Уже есть справочники на все случаи жизни, а что понадобится, запомнится само! Помнить без доказательств надо только таблицу умножения, а все остальное надо понять.

– Нюра!

– А я?

– Ты в колдовство веришь?

– Во что?

– Колдовство есть? – спросил Сапожников.

– А как же!.. – ответила Нюра. – Колесо вверх по дороге покатилось. Или бочка. А то еще свинья в овсах… Свояк верхом ехал вечером и на нее наехал. Он ее палкой, а она в подворотню. Просочилась… А у соседки утром синяк. Это еще в Калязине было… Колдовство свое колдун перед смертью через веник передает… А то еще соседская бабка четыре дня маялась, помереть не могла. Две доски в потолке выломали – через два часа отошла… Если нож в притолоку воткнуть, то колдунья из гостей выйти не может… Я еще девушкой была, случай был… она взмолилась – отпустите, девки. А девки не знают. А брат вернулся, нож вытащил. Она взяла сумку и вышла… У колдунов, как чирей, назревает зло. Чтобы избавиться – делают зло. Чирей лопается. Если колдун со зла чего хочет – ничего не выходит, если ласково – зло получается. Алферов Иван ягненка в лесу подобрал, на лошадь положил, лошадь потеет. Смотрит – ноги у ягненка по земле волочатся, тонкие выросли. С лошади скинул, выстрелил – его нет… А у Печатновых было: сука при пахоте прыгает, лошадь за губы хватает. Печатнов встал, тпру! – а это его жена обернулась. Она могла. Ножи разложит, через них перекатится – пестрая собака…

– Да-а, – сказал Сапожников. – Ты специалист.

– Чего это ты? – обиделась Нюра.

– А что?

– Ругаешь меня… А за что?

– Разве я ругаю? Я сам на специалиста учусь.

– Зря ты это, – сказала Нюра. – У нас специалистами жуликов обзывали. Или, может, я не так сказала?

– Не знаю, – сказал Сапожников. – Еще не разобрался… Нюра, а сколько тебе лет?

– Точно не скажу. Надо в паспорте поглядеть, – сказала Нюра. – Считаешь, устарела?

– Да ты что?

– Вот и я говорю. Вроде бы не должна. Я как в баню пойду – на тело самая молодая. Представляешь?

– Нет, – сказал Сапожников.

– Почему же?

– Не хочу.

– Вообще-то правильно, – задумчиво сказала Нюра. – А то мечтать про меня станешь.

– Хватит, Нюра, хватит.

– А что такого? Про меня все мечтают. Только я теперь – все. Я теперь Дунаеву верная жена. Он воевал. Нельзя. Бог накажет.

– Зачем про это говорить?

– Про все надо говорить, – сказала Нюра. – До войны я была блудница, а теперь наоборот.

– Святая, что ли? – спросил Сапожников.

– Не… – сказала Нюра. – Святая – это вроде как из другой губернии… Тебе колдовство-то зачем?

– Да вот зубрить надоело. Может, колдовать начать? – сказал Сапожников и пошел на семинар.

– Да подожди ты!.. Говори, доктор Шура!

– Еще раз… Теория говорит – если две частицы тождественны, то различное положение в пространстве не может служить основанием для их различия. Их нельзя различить. Следовательно, они представляют собой одну частицу, одну и ту же частицу, но находящуюся одновременно в разных местах.

– Что «следовательно»? – спросил Сапожников и вдруг захохотал.

– Уймись.

– Значит, если Глеб не может различить издалека, кто из нас с тобой идет, по какой стороне улицы, значит, это я иду по обеим сторонам? Так? Или ты идешь по обеим?

– Лучше ты, – сказал Глеб.

– Сапожников, – еле сдерживаясь, сказал доктор Шура, – запомни. Твоя старая элементарная логика здесь не годится.

– Годится, – сказал Сапожников. – Очень даже годится… Не годится только ее идиотское применение… Если получился идиотский вывод, следовательно, надо изучить факты, из которых он получился.

– Да пойми ты! Саму логику надо менять! – закричал доктор Шура. – Старая логика отражает старый опыт. Да и то возникали неразрешимые парадоксы.

– Например?

– Пожалуйста. Парадокс Зенона. Летит стрела. Значит, в микроскопическую дозу времени она неподвижна. Как же из суммы неподвижностей получается движение? Вот тебе и логика.

– Почему же из суммы неподвижностей? Неподвижна она будет, если я рядом с ней лечу, а для всех остальных она в любой момент движется. Не бывает неподвижной летящей стрелы. И логика тут ни при чем.

– Ну хорошо, а Буриданов осел?

– Что Буриданов осел?

– Стоит между двумя одинаковыми стогами сена. Он может подохнуть с голоду, так как не сможет выбрать.

– Это теоретический осел не сможет. Живой осел возле сена голодный не ходит.