Самсон. О жизни, о себе, о воле.

С этого дня началась моя жизнь на взросляке. Действительно, поначалу было непросто. Менты при каждом удобном случае старались определить меня на кичу, так что, считай, весь первый год я оттуда практически не вылезал. Это сейчас, когда наше правительство стало равняться на Запад, более-менее соблюдать права человека, на зонах постепенно улучшаются условия содержания. А вот раньше там был только один закон – закон хозяина и оперативной части, которые всячески боролись с блатными. К примеру, в карцерах создавались такие условия, что обычному сидельцу достаточно было одного раза, чтобы понять: лучше туда больше не попадать. В маленьком помещении полтора на полтора метра, стены которого были покрыты грубой штукатуркой, не было практически никаких условий для сна. То есть это была настоящая бетонная коробка. Перед тем как посадить в нее очередного нарушителя, на пол выливали ведро воды. Это делалось для того, чтобы полностью исключить любую возможность отдыха днем. Ты мог только либо стоять, либо делать два шага от стены до стены. На ночь, естественно, отстегивались нары, и ты мог немного поспать, но весь день был вынужден проводить на ногах. И так продолжалось пятнадцать суток. Также нарушителям устраивали «день летный, день пролетный», то есть кормили через сутки – отсюда и пошло название. И если многим хватало одного раза побывать на киче, чтобы уяснить для себя, что лучше – жить по правилам, установленным администрацией, или вот так вот мучиться, то братва, а в том числе и я, так или иначе всегда шла вразрез с любыми зоновскими порядками. Поэтому мы и были постоянными клиентами этого, с позволения сказать, заведения.