Самвэл

Сам Просветитель происходил из знатного нахарарского рода, владевшего обширными вотчинами. Его отец Анак переселился в Армению из Персии и отдал себя под покровительство армянского царя Хосрова; тот встретил Анака благосклонно и пожаловал обширными наделами. После измены Анака эти земли были отобраны в царскую казну, однако царь Трдат снова вернул их потомкам Анака. В числе этих владений был и Арамонс в провинции Котайк, служивший Просветителю зимней резиденцией и перешедший затем к его наследникам.

Просветитель получил от царя Трдата также многие из по селений и деревень, бывших прежде собственностью языческих жрецов. Таково было, например, поселение Тордан в Даранаге, которое стало летней резиденцией армянского католикоса.

Тордан был известен некогда как одно из священных мест языческой Армении: там находились храмы «Светозарных богов». Добрая слава этих мест еще более упрочилась, когда Тордану выпала честь стать местом отдыха неутомимого Просветителя земли армянской. Там возрос благодатный сад, который своими руками возделал апостол христианства, там проводил он редкие часы отдыха, там нашел вечное упокоение его прах, а затем и останки его преемников.

Прежде жреческим владением был и Тил в провинции Екегяц, расположенный недалеко от прославленного Ериза. Река Гайл разделяла эти два знаменитых армянских святилища — Тил и Ериз. В Тиле стояла статуя богини Нанэ, дочери бога добра Ормузда, а в Еризе — золотая статуя богини Анаит, та самая, на которую Просветитель в свое время отказался возложить венок, за что и претерпел такие мучения от Трдата. Позже, когда Трдат принял христианство, Просветитель разрушил оба эти храма. Тил он получил в вечную собственность. Там покоятся останки некоторых его сыновей.

Итак, для покрытия своих расходов патриарший дом получал целиком доходы пятнадцати провинций и, кроме того, пользовался доходами с собственных наследственных владений. То, что в руках патриаршего рода оказалось сосредоточено столько недвижимости, стало в дальнейшем причиной немалых раздоров между его представителями и последними Аршакидами. Цари этой династии не только стремились ограничить или даже свести на нет вотчины нахараров, но и старались если не вовсе отобрать у католикосов их владения, то хотя бы значительно сократить их размеры.

Однажды Нерсес Великий прибыл в Тарон, чтобы посетить свои владения, и остановился в Аштишатском монастыре. В это время главный евнух царя, князь из рода Мардпетов, тоже объезжал свои владения. В монастыре они встретились. Сколь ни тягостно было Нерсесу видеть этого зловещего человека, он повелел устроить торжественный обед, достойный высокого положения гостя. Главный евнух носил титул Айр-Мардпет, что означает «отец царя», и управлял женской половиною дворца, следовательно, в немалой мере и сердцем своего государя. Влияние его было столь велико, что нахара-ры не только ненавидели, но и боялись его. Именно советы главного евнуха побудили царя Аршака истреблять целые на-харарские роды и отбирать в казну их достояние.

Перед обедом Айр-Мардпет вышел подышать воздухом на площадку перед покоями аштишатского епископа. С высоты, на которой стоял храм, открывалась чудесная панорама, и евнух с завистью и гневом обозревал раскинувшиеся окрест владения Нерсеса Великого. Черная злоба закипела в его сердце.

За обедом главный евнух выпил лишнего и более не в силах был скрывать свои чувства. Он принялся недостойным образом порицать царя Трдата и всех Аршакидов. «И как только им в голову пришло отдать такое золотое дно этим бабьим юбкам!» (то есть священнослужителям, носившим длинные, как у женщин, одеяния), — сказал он и добавил: «Дай Бог только вернуться домой — переговорю с царем и все тут переделаю: имущество заберу в казну, а монастырь — под царский дворец».

Дерзкие речи главного евнуха разгневали Нерсеса Великого, и он, откинув всякое почтение к высокому положению гостя, дал ему достойную отповедь: «Всевышний завещал нам в заповедях не возжелать добра ближнего своего, сказал патриарх, — и он не допустит, чтобы его святыни стали добычею алчности. А тот, кто изрыгает наглые угрозы, никогда не достигнет своих черных целей — сами бессчетные грехи его станут препоною бесчестным замыслам».

Главный евнух замолчал.

Среди присутствующих был и Шавасп Арцруни. Дерзость главного евнуха, оскорбление, нанесенное им великому патриарху, взбесили молодого князя, однако он сумел сдержать свои чувства.

После пира, когда главный евнух собрался уезжать, князь вызвался проводить его. Они спустились с высот Аштишатского монастыря и въехали в густой лес, тянувшийся вдоль берегов Евфрата. Тут Шавасп Арцруни обманом завлек Мардпета в чащу, где якобы видел удивительных белых медведей. Главный евнух вышел из кареты и пересел на коня, чтобы поохотиться. Когда они достаточно отдалились от свиты и углубились в чащу, князь выстрелом в спину убил нечестивца и спрятал труп в кустах (впрочем, у Шаваспа Арцруни были и другие причины расправиться с главным евнухом).