Самые голубые глаза

— Эй! Ты чего это через мой двор ходишь? — Девочка остановилась. — Без моего разрешения никто здесь ходить не может!

— Это не твой двор, а школьный.

— Но я здесь главный. — Девочка не ответила и попыталась уйти, но он снова ее окликнул: — Погоди! Если хочешь, можешь здесь поиграть. Тебя как зовут?

— Пикола. И играть я не хочу.

— Ну, давай поиграем! Я же ничего плохого тебе не сделаю.

— Мне надо домой.

— А хочешь кой на что хорошенькое посмотреть? У меня правда есть кое-кто очень симпатичный. Хочешь, покажу?

— Нет. А кто это?

— А пошли ко мне домой. Видишь, вон мой дом, тут рядом. Идем. И я всё тебе покажу.

— Что всё?

— Да котят! У нас ведь котята. Кстати, если хочешь, можешь одного взять.

— Настоящие котята?

— Ага. Идем.

Он тихонько потянул ее за платье, и Пикола начала потихоньку двигаться в сторону его дома. Когда Джуниор понял, что она согласилась, он в возбуждении бросился вперед, время от времени оборачиваясь и крича ей, чтобы шла быстрее. Он даже дверь для нее придержал и ободряюще ей улыбался, но Пикола, уже поднявшись на крыльцо, снова в страхе заколебалась. Ей показалось, что в доме очень темно. Джуниор пояснил:

— Просто там никого нет. Мама куда-то ушла, а отец на работе. Ну что, хочешь котят-то посмотреть?

Джуниор включил свет. Пикола переступила порог. Как красиво, думала она. Какой красивый дом! В столовой на столе лежала большая красная с золотом Библия. На спинках и подлокотниках кресел — хорошенькие кружевные салфеточки, и в центре большого обеденного стола — тоже, и на маленьких столиках. Все подоконники были уставлены цветами в горшках. А на стене в раме висела большая цветная картина с изображением Иисуса Христа, и к раме был прикреплен очаровательный букет бумажных цветов. Пиколе хотелось медленно-медленно рассматривать всю эту красоту, но Джуниор все подгонял ее: «Ну, идем же, идем!» И вскоре они оказались еще в одной комнате, пожалуй, даже красивее первой. Там было невероятное количество кружевных салфеточек, большая красивая лампа с белым абажуром на зеленом с золотом постаменте. А на полу был даже ковер с огромными темно-красными цветами! Пикола в полном восхищении созерцала эти цветы и не сразу расслышала, что Джуниор что-то ей говорит. Когда она обернулась, он с воплем: «Вот тебе твой котенок!» — швырнул прямо ей в лицо большого черного кота. У нее даже дыхание перехватило от ужаса и неожиданности, а рот сразу забило кошачьей шерстью. Кот, пытаясь вырваться, сперва вцепился когтями ей в лицо и в грудь, но потом все же вывернулся и ловко спрыгнул на пол.

Джуниор, сгибаясь от хохота пополам и явно пребывая в диком восторге, бегал по комнате. Пикола коснулась кровавых царапин на лице, поняла, что сейчас расплачется, и двинулась к двери, но Джуниор тут же преградил ей путь, заявив:

— Ты никуда отсюда не выйдешь! Ты теперь моя пленница. — Взгляд у него был веселый, но жесткий.

— Выпусти меня!

— Ни за что!

И он так толкнул ее, что она шлепнулась на пол, а сам выбежал в смежную комнату и закрыл дверь, да еще и руками ее придержал. А когда Пикола принялась барабанить в дверь кулаками, он снова захохотал своим противным визгливым хохотом.

У Пиколы ручьем хлынули слезы; она перестала ломиться в дверь и закрыла лицо руками. Вдруг что-то мягкое и мохнатое скользнуло рядом, у ее ног. Она так и подскочила от страха, но потом увидела, что это кот вьется у ее ног, стараясь коснуться их всеми частями своего длинного тела. Пикола моментально забыла свои страхи и присела на корточки, чтобы погладить кота. Руки у нее были мокры от слез. Кот ласково потерся головой о ее колено. Шерсть у него была совершенно черная, шелковистая, а глаза, слегка косившие к носу, светились и отливали голубовато-зеленым, как лед. Пикола погладила кота между ушами и по спинке, и он запел, даже облизываясь от удовольствия. Пикола была прямо-таки заворожена его голубыми глазами, ярко выделявшимися на черной мордочке.

Джуниор, удивленный тем, что больше не слышит рыданий девочки, приоткрыл дверь и увидел, что она сидит на корточках и гладит кота по спинке, а кот от наслаждения вытягивает шею и щурится. Это выражение на кошачьей морде Джуниор много раз видел и раньше, когда кота ласкала мать.

— А ну отдавай моего кота!.. — У него даже голос сорвался. Неуклюжим, но уверенным движением он схватил кота за заднюю лапу и принялся крутить у себя над головой.

— Перестань! — закричала Пикола.

Кот судорожно вытянул передние лапы, пытаясь уцепиться за что угодно, лишь бы прекратить эту кошмарную пытку; пасть у него была широко раскрыта, а из глаз синими потоками лился ужас.