Самые скандальные треугольники русской истории

В круг общения Бриков, помимо литераторов и чекистов, все больше попадали кинематографисты. Маяковский писал киносценарии к немым фильмам, сам иногда снимался. Да и Лиля тоже. А Осип к концу двадцатых и вовсе ушел работать в кинематограф и остался в нем до конца жизни. Роман Лили с режиссером Львом Кулешовым чуть не закончился трагически. Его жена актриса Александра Хохлова совершила попытку самоубийства. На что Брик заметила: «Что за бабушкины нравы!» И оставила мужа жене. А вот с режиссером Всеволодом Пудовкиным у нее случился облом. Он устоял перед ее чарами, чем немало разозлил Лилю Юрьевну.

…

Во всей этой ситуации она явно намекала Маяковскому — заведи романчик, интрижку. Наша любовь вечная, но немного налево не помешает. Ты же автор «Левого марша». Намекала, но не отпускала. Лишь немного ослабляла поводок своему Щенику.

Несмотря на склочную вражду между «Леф» и РАПП, несмотря на молчаливую оппозицию представителей настоящей поэзии вроде Пастернака или Ахматовой, продавшему свой талант Маяковскому, Владимир Владимирович оставался и признанным властями официальным первым поэтом страны, и признанным народом. И ему это нравилось. Со временем Маяковскому стало казаться, что он уже совершенно неотъемлемая часть механизма советского строя, важнейшая шестеренка культуры СССР. Недаром появились в конце жизни его обращения к «товарищу правительству». Но все же это ему больше казалось.

В 1925 году Маяковский выпускает агитпоэму, как он сам это называл, «Летающий пролетарий», фантастику о войне объединенной коммунистической Европы и буржуазных США, в которой красные, конечно, побеждают. Да кстати и засобирался в эти Штаты. Вообще-то планировалось кругосветное путешествие с непременным отчетом об увиденном в стихах и даже в прозе. Во время этой полугодовой командировки Маяковским был задуман роман, но не получился. Зато стихов было написано много.

Кругосветка вышла наполовину: Германия, Франция, Испания, Куба, Мексика, США и назад пароходом в Ленинград. Снабженный корреспондентскими корочками «Известий», Маяковский встречался с разными писателями левого толка. Скажем, в Париже с Луи Арагоном, за которого в 1929 году выйдет замуж сестра Лили Брик Эльза, или в Нью-Йорке с лучшим другом юности, эмигрировавшим, но сохранившим футуристические убеждения Давидом Бурлюком. А вот встречу, скажем, с Зинаидой Гиппиус или Иваном Буниным в Париже просто невозможно себе вообразить. Поэт выступал с лекциями при переводчике (он совсем слегка владел французским и мог лишь немного изъясниться по-английски) в разнообразных коммунистических и не только таких клубах. Лучший поэт СССР под покровительством всесильного ОГПУ был многим интересен. Он выступал с чтением стихов и в левых еврейских организациях, где аудитория выходцев из России в первом поколении, как правило, по-русски понимала.

Естественно, что во время столь долгой разлуки он писал Лиличке страстные письма и получал в ответ такие же. Понятно, что здоровый тридцатидвухлетний мужчина все-таки внял благословению Лили завести себе романчик. Его участницей стала американская гражданка с классическим для США именем Элли Смит, которая была моложе Маяковского на 11 лет. Изначально ее звали Елизаветой Зиберт, из семьи российских немцев. В начале 20-х родители вывезли ее из России. В Америке она успела выйти замуж. Но брак оставался довольно формальным.

Они познакомились 17 июля 1925 года в Нью-Йорке на поэтическом вечере Маяковского. Затем чудесно провели время в загородном летнем лагере еврейской молодежной организации «Нит гедайге». У поэта есть стихотворение об этом, полное откровенных глупостей, вроде совета Форду обойтись двумя машинами, а остальные подарить Советам. Или:

За палаткой
мир
лежит угрюм и темен.
Вдруг
ракетой сон
звенит в унынье в это:
«Мы смело в бой пойдем
за власть Советов…»
Ну, и сон приснит вам
полночь-негодяйка!
Только сон ли это?
Слишком громок сон.
Это
комсомольцы
Кемпа «Нит гедайге»
песней
заставляют
плыть в Москву Гудзон.