Самые слики. Хроники «Формулы-1»

Знаете, 1992-й получился для нас не слишком успешным. Машина вышла неудачной, мотор тоже оставлял желать лучшего. Я быстро понял, что мой единственный шанс – старты. Тактика была предельно простой: постараться обогнать максимальное число соперников на первых метрах, а затем как можно дольше получать удовольствие, сдерживая их. Но, как правило, машина не позволяла продержаться до конца гонки.

Надо сказать, что итальянские болельщики, как это принято на Апеннинах, не стали долго разбираться в причинах низких результатов и начали во всем обвинять пилотов. В Монце после квалификационных заездов Жан услышал обвинения в свой адрес от фанатов «Скудерии» с трибуны. Алези подошел к ним и эмоционально объяснил всю сложность положения команды. В общем, разговор получился чисто итальянским – с активной жестикуляцией и обилием нецензурной брани.

Мне они нравились. Да, они опускали меня, когда я этого заслуживал или когда им казалось, что я этого заслуживал. Ну а что с этим можно сделать? Тифози – это часть философии Ferrari.

1992 год вошел в историю как один из самых провальных для «Скудерии», и очевидно, что причиной этому стала именно машина, а Алези выжимал из нее все, что мог, и даже больше. К тому времени за Жаном прочно закрепилось звание лучшего стартера и мастера дождевой езды. Это при живом-то Волшебнике.

Не будет лишним напомнить, что именно в 1992-м армия поклонников французского пилота пополнилась болельщиками из бывшего СССР. Да, многие с ходу начали переживать за Мэнселла, особые знатоки боготворили Сенну, а остальные разделились между Шумахером и Алези.

1993. НОВАЯ МЕТЛА

Спасение «утопающего коня», помимо плеч пилотов, возложили на вполне конкретные плечи опытных менеджеров. К 1993-му руководство всей «формульной» программой доверили Луке ди Монтеземоло, а тот летом того же года назначил Жана Тодта на пост спортивного директора. Машину опять проектировали Постлтуэйт и Мижо, но уже по ходу сезона их уволили и пригласили обратно Джона Барнарда. Новым напарником Алези стал Герхард Бергер, перешедший из McLaren, где тоже наступили смутные времена.

Поговаривают, что в боксах Ferrari тех лет вполне обычным явлением была стоящая где-нибудь в уголке бутылка Prosecco, к которой в процессе работы периодически подходили механики, прикладывались и шли дальше ковыряться в узлах и агрегатах. Впрочем, в эти слухи верится с трудом: в них фигурирует всего одна бутылка, тогда как результаты команды намекали на то, что пили там ящиками. Жан Тодт, словно Михаил Горбачев в 1986-м, первым делом объявил в команде сухой закон – в «Скудерии» началась перестройка.

Каждый раз, садясь в новый болид Ferrari, я испытывал тревогу. Особенно в 1992-м и 1993-м, когда у нас была активная подвеска, и не удавалось добиться ее нормальной работы. Если честно, мы тогда даже не всегда могли завести машину.

Что касается нового напарника, то все ждали трений между Алези и Бергером, ведь Герхард приходил в команду аки мессия, призванный спасти заблудшие гарцующие души, но эмоциональный француз и балагур австриец достаточно быстро нашли общий язык на почве любви к экстравагантным выходкам и очень скоро стали хорошими друзьями.