Самый большой подонок

От неожиданности Чалк чуть присел. Не дав ему опомниться, я двинул его «свиноколом» в нижнюю часть живота и вырвал из рук лопату. Чалк скрючился в три погибели и попробовал закричать, но вместо крика из забитого песком горла вырвалось лишь жалкое сдавленное хрипение. Он не успел разглядеть, кто вытащил его из постели среди ночи, а я уже нанёс по беззащитной шее резкий удар необычайно остро заточенной лопатой.

Р-раз – и голова неисправимого садиста Халка запрыгала вниз по ступенькам красного крыльца, на ходу дожёвывая кладбищенский песок.

Я ногой столкнул с крыльца застывшее будто в раздумье осиротевшее полуобнажённое тело, сплошь покрытое неприличными татуировками, и перехватив лопату в правую руку, снова постучал в дверь.

На этот раз в сени вышли сразу двое. Голос одного я быстро узнал. Это был Бетик, который непрерывно матерился нервным громким шёпотом, призывая приятеля ни в коем случае не открывать.

– Не ссы! – добродушно успокаивал Бетика весёлый голос, принадлежавший, кажется, Дрыггу.

Я отступил от крыльца, встал прямо напротив двери и, воткнув лопату в песок, поднял голову Чалка и пристроил её на ладони правой руки. Голова была довольно тяжёлой.

– … то буди остальных! – долетел до меня обрывок фразы из уст выходящего на крыльцо Дрыгга.

Дрыгг был бос, гол до пояса и, несомненно, при лопате. Увидев меня, он оторопело застыл на месте, забыв притворить дверь.

Улыбаясь как старая сводня, завлекающая прыщавых гимназистов к своим трипперным девочкам, я терпеливо ожидал, когда могильщик обретёт дар речи – в основном матерной.

Немного спустя Дрыгг выдавил севшим голосом:

– Ты кто?

– Не бойся, не конь в пальто, – развязно отвечал я. – Ты что, мать твою через колено в попу, своих не узнаёшь? Это же я – Жак!

– Какой такой Жак? – недоверчиво переспросил до конца не проснувшийся Дрыгг.

– Да тот самый, что прилюбливает без приглашения заглянуть к друзьям-приятелям посреди тёмной ночи и к грёбаной матери всё испошлить! – представился я, подражая древним английским лордам, и, увидев, что до этого тупицы плохо доходит, приподнял котелок Чалка до уровня плеч и снова опустил его.

Дрыгг наконец просёк, какого рода штуковину небрежно тремаю я в руке, и издал громкий горловой звук. Даже в темноте было заметно, как могильшик, которого я запомнил голубоглазым румяным гигантом, съёжился и побледнел как суточный покойник – далеко не мнимый.

– Ну, что там? – раздался из сеней опасливый голос волоокого Бетика.