Самый большой подонок

Свет настольной лампы падал на широкоскулое лицо рассекретившего, разоблачившего, раскрывшего себя Определителя, имевшее нездоровый «кабинетный» цвет. Крошечная бородка клинышком, неровно подстриженная щёточка рыжеватых усов, узкие, с прищуром, глаза, превратившиеся под светом лампы в едва заметные щёлки, и крупный череп типичного мозгляка, на котором наступающая пустыня обширной лысины оттеснила с огромного лба куда-то за уши и на затылок чахлый оазис прежней далеко не джунглевой волосатости. Электрический блик играл на этом титаническом лбу подобно светлячку лазерного прицела снайперской винтовки, и мне подумалось, что попасть в такую большую мишень из «спиттлера» – пара пустяков. Определитель был одет в старомодный костюм, который дополнял не менее старомодный синий галстук в крупный горошек с необычайно широким узлом нелепейшей вязки.

«Чесать мою тарелку частым гребнем! – энергично подумал я. – Да ведь это же вылитый Адольф Грязнов!».

Тщательно вытерев платком вспотевшее под маской лицо, Определитель пооткровенничал со мной как со старым другом:

– Знаете, люблю иногда поиграть в Гарун-аль-Рашида, если воспользоваться аналогией из вашего допотопного языка. Просто побродить инкогнито среди масс. Это очень интересно и поучительно, поверьте. А изредка я подменяю Лукафтера – надеваю маску и вожу клиентов по Павильону, пока милый моему сердцу безвредный старикан безмятежно спит в запаснике после двух бутылок коллекционного портвейна…

Я не знал, смеяться мне или плакать, и для начала опять уселся на пол клетки. В целях, так сказать, неувеличения энтропии.

Внимательно наблюдавший за мной Лжелукафтер умолк и выключил настольную лампу. Подождав немного и, убедившись, что вставать я не собираюсь, он хмыкнул и включил её.

– Я прекрасно понимаю Лукафтера, когда он жалуется на вопиющую бестактность клиентов, – хитро сощурив и без того узкие глаза, с тонкой иронией возвестил Определитель.

– Знай я, что это не Лукафтер, я бы вогнал тебя в гроб, старый пердун.

– Не сомневаюсь, – покивал Определитель. – Человек, вырвавшийся из-под контроля карлика в форме клубка, и сбежавший, извините за невольный каламбур, с Эстафеты, способен на многое… Куда же вы подевали Лапца? – спросил Определитель с некоторым даже оттенком уважения в голосе. – Где сейчас находится бедный карлик?