Самый долгий день нашей жизни (СИ)

— Это понятно, дорогой, я тебя не виню. Дело в том, что, пока тебя не было, несколько раз звонил Джим Бич. Он очень хотел поговорить с тобой.

Роджер с обеспокоенным видом поставил бокал на столик.

— Господи, ну что там еще? Он не сказал, что у него случилось?

— Нет. Сказал только, чтобы ты перезвонил ему, как только появишься, в любое время. Видимо, дело очень срочное.

Бегло взглянув на часы, Роджер прикинул, что время для звонка еще не самое позднее, учитывая, что в Лондоне на час меньше. Впрочем, нет уж, на сегодня с него хватит стрессов.

— Что бы ни произошло, до завтра обойдутся без меня. — Родж снова потянулся к бокалу. Его спина расслабилась.

Дом пожала плечами.

— Еще он, кажется, упомянул, что это как-то связано с Фредди…

Не успела она договорить, Роджер без промедления кинулся к телефону.

***

— Алло, Джим, что случилось? — с очевидным раздражением прокричал в трубку Роджер, который минут пять не мог связаться с Лондоном.

Судя по всему, Майами не только не ложился спать, он даже и не думал делать этого. Его голос был злым и энергичным.

— Роджер, у нас беда. «The Sun» опубликовала огромное интервью Пола Прентера. Он… — Джим умолк на секунду, прежде чем сказать главное: — Он цинично вывалил на публику грязное белье Фредди. Все, что только мог знать, а чего не знал — досочинил. Это что-то страшное…

Роджер сглотнул. Во рту моментально пересохло.

— Рассказывай, — хрипло выдавил он. — Говори все, как есть.

Оказалось, статья, вышедшая сегодня утром, называлась: «СПИД убивает двух любовников Меркьюри». В ней упоминалось о парнях, которые недавно скончались и которые (чем черт не шутит?), возможно, и вправду когда-то спали с Фредом, хотя Роджер не знал наверняка и не желал знать. У стервятников из «The Sun» давненько был зуб на Фреда — года три назад тот публично обличил их скандальную статейку, заявив, что нужно быть стукнутым на всю голову, чтобы откровенничать с подобными изданиями о своей ориентации. С тех пор эта газетенка не давала ему спуску. Нет-нет да мелькали его фиктивные интервью с таким количеством скабрезных подробностей, что Фреду оставалось только посмеиваться: «И какие идиоты этому поверят?»

Теперь, выходит, таблоиды наконец по-настоящему нащупали его слабое место. В своих откровениях Прентер беззастенчиво называл Фреда геем и наркоманом. Утверждал, что тот всегда вел самый мерзкий и разгульный образ жизни. Рассказал о размолвке с Кенни Эвереттом — якобы из-за кокаина, который Фред употреблял, совершенно не зная меры. И о том, что отныне Меркьюри боится одного — заболеть самому, хотя в его случае это было бы закономерной расплатой за излишества и разврат.

Роджер так и застыл с телефонной трубкой в руках, не зная, как реагировать. Прентер постарался не на шутку. Даже в коротком и явно сглаженном пересказе Майами все это звучало мерзко; чего же тогда стоит оригинал?

— Если еще когда-нибудь встречу эту сволочь — убью, — в конце концов процедил Родж, не узнавая собственного голоса — так глухо и свирепо он звучал. А в голове, между тем, обрывками кинопленки мелькали воспоминания: Канада, отвратительный промерзлый денек, дым от сигареты, сердитые перекрики рабочих, разгружающих остатки оборудования перед началом шоу. И Пол, нагло обнимающий Фреда у грузового выхода — так, словно гордился долгожданной победой и хотел, чтобы все узнали: этой ночью он наконец его поимел…

Твою мать!

Во всем виноват он, Роджер. Если бы накануне он не устроил истерику, не бросил Фреда одного в компании Пола и подобных ему прихлебателей, все вышло бы по-другому. Не было бы этой отвратительной статьи. Фред бы не пригрел змею на груди. И, вполне возможно, был бы сейчас здоров…

Кое-как Родж взял себя в руки.

— Как там Фред? Что он говорит?

— По-моему, он в ужасе. Никого не хочет видеть. Джо, Фиби и Джим от него не отходят. Все это попахивает клинической депрессией. Родж, надо что-то делать! Мне кажется, проблема даже не в содержании статьи — к тому, что журналисты перемывают ему кости, Фредди давно привык. По-настоящему его надломило предательство. Сам ведь знаешь, они с Полом много лет были друзьями. Больше, чем друзьями…

Зубы Роджера яростно скрипнули.

— Я вылетаю к вам первым же рейсом!

— Боюсь, от тебя тут будет мало толку. Надо, чтобы Фредди уехал куда-нибудь, пока шумиха не уляжется хотя бы немного. У нас страшный скандал!

Теперь стало окончательно ясно, с какой целью Джим Бич названивал сюда весь день. Роджер, как ни зол он был, понял намек.

— Майами, я… я завтра ему позвоню. Пусть собирает манатки, берет всю свою свиту и пулей вылетает ко мне. Тут уж мы с ним разберемся. Блядь! Клянусь, я убью Прентера, дай только до него добраться! Сто раз говорил Фреду, чтобы он был поосторожнее с этим ублюдком…

— Роджер, не кипятись. Сейчас уже бессмысленно махать кулаками. Позвони ему. И пожалуйста, дорогой, сделай так, чтобы он не узнал, что это я рассказал тебе обо всем. Понимаешь? Он гордый…