Самый долгий день нашей жизни (СИ)

Процессия остановилась около охраны и сообщила, что «мистер Балсара прибыл для прослушивания в «Sour Milk Sea» и хочет увидеться с группой как можно скорее». Охранник, судя по всему, повидавший многое на своем веку, и бровью не повел. Велев «этим гамбургским петухам» расписаться в журнале регистрации, он без лишних слов проводил их к парням, которые репетировали тут пару раз в неделю. Фредди горделиво проследовал в маленький зал, за ним Роджер, замыкал шествие Джон Харрис под видом шофера.

Стоило их компании показаться в дверях, парни из «Sour Milk Sea» уронили челюсти, а самый младший из них, по виду еще не окончивший старшую школу, и вовсе умолк на полуслове, потеряв дар речи.

— Добрый день, дорогие! — провозгласил Фредди с порога. — Мы с вами вчера созванивались. Я Фредди Балсара, хочу петь у вас в группе. Это мои… друзья. Роджер — менеджер и Джон — личный водитель. Ро, дорогой, достань мой микрофон.

Роджер долго выбирал, куда примостить футляр, придирчиво рассматривая стол, нет ли на нем крошек, луж пива или другого мусора. Наконец отыскав уголок, который его удовлетворил, извлек из кармана шубы белоснежный платок и принялся вытирать лакированную поверхность. Затем долго искал ключ во всех карманах. Участники группы наблюдали за ним в гробовом молчании.

Все действо заняло минут пять. Отыскав ключ, Роджер аккуратно вставил его в замок, повернул, откинул крышку и через секунду с неспешностью лучшего в мире фокусника достал из коробки элегантный микрофон «Schure», на покупку которого Фредди копил около трех месяцев. Серебристая головка нежно сверкала в свете ламп.

Легким движением Фредди избавился от шубы, оставшись в белоснежной шелковой рубашке, и прошел к импровизированной сцене. К этой минуте все присутствующие, включая охранника, стоящего в дверях, успели усвоить три вещи — во-первых, этот парень родился, чтобы стать звездой; во-вторых, он невероятно крут; и в-третьих, он однозначно круче всех, кто претендовал на место в группе.

Роджер держался из последних сил. Он щипал себя за ногу, закусывал щеку, вспоминал, как однажды в Корнуолле упал с дерева и подвернул ногу — ничего не помогало. Их с Фредом спектакль получился уморительно смешным.

«Боже, дай мне сил не заржать!» — все, что вертелось в голове Роджера Тейлора, эсквайра, барабанщика многообещающей группы «Smile», пока его придурочный дружок орал со сцены так, что на барной стойке звенели бокалы. Но надо отдать им должное, успех был очевиден!

***

Май, 1987 год

— Надо же! Столько всего было… Я уже и забыл. — Фредди громко смеялся.

— Это ты забыл. А у меня до сих пор перед глазами та сцена. Как ты вопил! Все, конечно, обалдели и решили, что ты суперкрут.

— Правильно, дорогой. Пускать пыль в глаза — очень полезное умение. Особенно когда кроме пыли тебе особо нечего предъявить…

— Да уж, напускал пыли так, что дым столбом! Помнишь, тот парнишка, Крис… ну, самый младший из них. Он же потом долго таскался за тобой…

— Да, скоро вообще переехал к нам. Остальные парни ревновали, ругались, и наконец все развалилось. Жалко… Хотя все к лучшему, потом Тим ушел, торжественно завещав мне «Smile» со всей командой. Круто же!

Роджер закусил губу, погрузившись в свои, судя по всему, не особо приятные мысли.

— Слушай, Фред, ты меня извини, но все же я… Скажи, а этот Крис, он… Ты с ним спал? — Его щеки покраснели. Признаться, он и сам не смог бы внятно объяснить, почему хочет это знать.

Фредди отстранился и посмотрел ему в глаза.

— Нет. Во-первых, я не педофил и никогда им не был. Во-вторых, не мудак, чтобы ломать парню жизнь. Крис был… милым мальчиком. Его переклинило на мне. Может, слегка влюбился. Но быстро перерос, вот и все. — Странно, что эта история с Крисом до сих пор не вызвала неприятных чувств, хотя несколько лет спустя аукнулась ему. Жестоко аукнулась…

Роджер, немного подумав, кивнул.

— Я верю. Не обижайся, просто… Ай, к черту! Ты уже тогда пел очень хорошо. Ну, во всяком случае, громко. Эти оборванцы были тебя недостойны! Пошли накатим еще водки? В холодильнике есть хамон. Ты любишь хамон?

— А кто его не любит? — Фредди улыбнулся.

В отблесках фонарей на пирсе очки Роджера лукаво сверкнули.

— Брай. Он точно не любит хамон!

— Ну и дурак! — Фредди вновь звучно засмеялся. Потом резко стих и, помолчав с секунду-другую, глухо произнес: — Знаешь, я ведь поначалу не хотел ехать… Не перебивай, а! Дом, ваша дочь… думал, мы тут как-то не к месту… Не перебивай, сказал! Что за нетерпеливая блондинка! — Роджер засопел сердито. Фредди приходилось буквально рукой зажимать ему рот, чтобы его бурное возмущение не вылилось потоком ненужных слов. — А сейчас… наверное, я все-таки правильно сделал. — Он успокаивающе погладил Роджера по спине.

— Конечно правильно! Еще как правильно! Блядь, Балсара, когда ты начинаешь нести такую чушь, мне хочется дать тебе поджопника! — Роджер передумал ругаться, но по инерции еще вредничал.

— Странное у меня ощущение, ежик. Я как будто домой вернулся…

— Правильное ощущение! Мой дом — твой дом. Пошли уже! У меня там ликер.