Самый долгий день нашей жизни (СИ)

— Дорогой, я всегда знал, что мы с тобой думаем в одном направлении! У меня есть встречное предложение. Слушай… — В этот момент напускная расслабленность и фальшивое опьянение куда-то делись. Роджер, максимально собранный и осторожный, потянулся к уху Фредди. — Приехал Хосе, моя машина за углом. Парни уже там. Пошли, проведем остаток этого чудесного дня в нашем тайном месте на яхте — в доме-то толпа детей. Я все подготовил — пополнил запасы в холодильнике и попросил покрепче привязать посудину, чтобы в море не унесло. Нас ждет «Столичная», закуски и разговоры хоть до утра. А устанешь — там кровать приготовлена. Так что же, готовы к побегу, мистер Меркьюри? — Роджер просиял той особой улыбкой, которой Фредди никогда не мог противиться. И вряд ли мог кто-то вообще.

— Раз так, я с вами. Только пойду возьму…

— Не бери ничего. Пройди через кухню. Машина вон на той стороне. Я иду следом.

Опять притворившись пьяным и беззаботным, Родж отправился на поиски Кристала, который, героически затушив загоревшиеся шары, теперь вытаскивал кого-то из бассейна.

Фредди, делая вид, что он чем-то глубоко озабочен, потихоньку двинулся в сторону кухни.

— Эй, малыш, куда это ты направляешься такой сердитый? — На его пути встала Барбара, наряженная в испанский национальный костюм. Большая грудь колыхалась в вырезе и манила.

Первым порывом было соврать что-нибудь. Но потом… Это же Барбара! Она обязательно все поймет.

— Мы с парнями убегаем. Веселитесь, дорогие! Только предупреди Мэри и Джо, чтобы они не искали меня и не волновались попусту. Мы с тобой поговорим чуть позже. Завтра. Или послезавтра. Хорошо?

— Хорошо, солнце. — Барбара кивнула и на секунду задумалась. Улыбка на ее лице как-то незаметно растаяла. — Прости, если сейчас испорчу тебе настроение, но я не усну, не узнав правду… Я наблюдала за тобой весь вечер, и, хотя тусовка получилась что надо, глаза у тебя грустные и больные. Может, расскажешь, что с тобой происходит, Фредди? Не настолько уж мы с тобой чужие друг другу люди… — Она приобняла его, окатывая терпким запахом дорогих духов и теплом своего тела.

— Я подцепил, Барб. И все серьезно… — Фредди чувствовал себя так, будто вдруг бросился с разбега в холодные морские воды. Как ни крути, Барбара имела право знать. В конце концов, лишь чудом он не заразил и ее.

— Подцепил? — Она осеклась и, поджав губы, глухо спросила: — Ты имеешь в виду то, о чем я сейчас думаю?

— Да, именно это. Так что… не знаю, много ли у меня времени и будут ли впереди еще такие же Дни рождения. Прости… — В его голосе не было тревоги или страха. Только печаль.

— Ступай. Иди к парням, Фредди, и не переживай ни о чем. Я предупрежу Мэри. Ты прав, у нас с тобой еще будет время спокойно поговорить. — Барбара что есть силы прижалась к нему и поцеловала в губы.

Она была с ним. Она не испугалась.

… Пожалуй, это был лучший День рождения за много лет. Без камер, без толпы фриков, заглядывающих в рот. Пили водку и, почему-то не хмелея, болтали до утра. Родж травил байки, подначивал и шутил. У Фредди открылось второе дыхание. Он весело смеялся, потешался над Роджером, и они, перебивая друг друга, громко и радостно вспоминали молодость. Даже Брайан, который в последнее время ходил как в воду опущенный из-за предстоящего развода с Крисси, поддерживал оживленный разговор. Вскакивал, бродил по кают-компании и, размахивая руками, рассказывал смешные истории.

Сюда он приехал с Анитой, тем самым впервые официально признав роман, вспыхнувший год назад, и, кажется, только сейчас понял, что движется верной дорогой, хотя на душе у него по-прежнему лежал здоровенный камень. Как бы то ни было, лучше уйти, пока душевные страдания и больная совесть не превратили его в пациента психушки.

Джон… просто сидел на краю диванчика, чуть заметно улыбался и по большей части молчал, наблюдая за тем, что впоследствии назвал Чудом. Он смотрел на помолодевших парней — на веселого, загорелого до черноты Роджера, на безусого и погрузневшего Фреда, к которому пока не привык, на бледного Брая, в чьей кудрявой гриве теперь отчетливо проглядывла седина, — и думал о том, что происходящее между ними — это и есть самое настоящее обыкновенное чудо, и никак иначе. В эту ночь они вчетвером как будто вернулись в те старые добрые времена, когда снимали домик в Труро, а Роджер приходил к ним с пивом, выдержав напор материнской заботы, и они сидели на маленькой веранде до утра.

Спать завалились в двух кубриках, по старой традиции бросив жребий, кому с кем делить койку. В дом к женам отчего-то не пошел никто.

***

Барбара мысленно готовила себя к чему-то подобному, и все же известие ее оглушило. Она уже и не помнила, жизни скольких ее знакомых унесла эта новая болезнь, о которой в последние годы не судачил только ленивый. Случилось именно то, чему она когда-то предрекла случиться и чего, по правде говоря, боялась больше всего. Случайные люди растащили его по кусочкам. Мимолетные связи, ничего не значащие и ни к чему не обязывающие, убили его тело, но еще раньше опустошили душу — Барбара это видела.