Самый долгий день нашей жизни (СИ)

— Ты… рассуждаешь о коммерческом успехе? А ты, блин, знаешь, что Брай дважды за этот год чуть не умер! Он два раза лежал в реанимации. И вовсе не потому что ширялся, как всякие мудаки. Просто нашим прекрасным боссам было жаль тратиться на нормального врача! Сперва гепатит, потом язва… Он и сейчас еще не оклемался до конца. Он — гений, понимаешь? Гений! Лучший гитарист со времен короля Джимми, а они… Из-за этих ублюдков ему чуть руку нахрен не отрезали! Три месяца в больнице, потому что, если не встанешь и не явишься в студию, ты уволен, парень. И Брай явился. Явился, не долечившись. И записывался, пока его не отвезли с мигалками прямиком в операционную сразу после сессии! Его, гениального музыканта… — Фредди тяжело дышал. — Им насрать на нас. Все, что им нужно, — это гребаное бабло! Они сказали: «Найдите другого»… Если у тебя жена заболеет, ты себе другую возьмешь, а, мистер Джим Бич? Прежнюю — на помойку? Чего там, не нужна! А Родж… Родж просил у Нормана фургон, чтобы ездить на нормальной машине. И снова хрен! А он на концертах руки в кровь стирает, до мяса… Отправили нас на какой-то сраный фестиваль в Австралию… Это все он… — На этот раз в глазах Меркьюри промелькнуло что-то страшное. Джиму показалось, что рядом с ним сверкнула молния. — Он просто издевается. Специально. Хочет, чтобы мы нахрен сдохли или остались инвалидами. Ему это нравится, глумиться, демонстрировать свою власть. Уж я-то знаю, о чем говорю. Он просто…

— Простой-ка. Кто это «он»? — Джим немного пришел в себя, и этот поток гневной, мало связной речи уже не пугал его так сильно, как в первые секунды. Теперь он ясно видел: перед ним стоит никакая не пантера, а всего-навсего мальчик. Обиженный и растерянный.

Сам не зная, почему, Джим вдруг ощутил резкий, болезненный укол сострадания. Ему пришлось собрать всю профессиональную выдержку, чтобы сохранить хладнокровие.

— Фредди, ради бога, объясни мне, кто глумится над вами и почему?

— Наш менеджер. — Ответ прозвучал очень тихо, словно с этими словами из трясущегося в гневе парня вышла вся энергия, хотя пару мгновений назад казалось, что она с легкостью перекроет энергию трех атомных электростанций. Он упал на диван и закрыл лицо руками.

— Фредди, Господи, что такое? Что у вас с ним… — Неожиданная мысль обожгла так, будто Джиму в лицо плеснули стакан кипятка. — Он что, тебя… — Слово так и не сорвалось с языка.

В комнате вдруг стало на удивление холодно.

— Да, он меня… Да. — Фредди не отрывал рук от лица. Его трясло. — Это мерзко, это гадко… Но все, что нам дает «Trident», оплачивается отдельным счетом. Шеффилды прислушиваются к этой скотине. Я уже пытался говорить с Норманом — бесполезно! Я… больше так не могу. Не хочу больше так! Помоги! Нам нужно разорвать этот сраный контракт. Я — не проститутка. И не собираюсь торговать собой за… — Его голос стал совершенно спокойным. И это было страшнее всего.

Только теперь Джим осознал, что подозревал нечто подобное с самого начала. Возможно ли это у Шеффилдов? Хм… А у кого невозможно вообще? Шоу-бизнес построен на таких вот предосудительных и грязных связях. Деньги, наркотики, секс — вот что держит это красивое гламурное сооружение, пропахшее изнутри спермой, мочой и грязными мыслями.

В эту минуту несчастный парень, который только что на его глазах попрощался со своей гордостью, вдруг расправил плечи и вновь превратился в независимого и гордого персидского принца.

— Не дождется. Все будет по-моему, дорогой, и никак иначе. Мы выпустили альбом, Джим. Мы все-таки выпустили его, несмотря ни на что. Несколько песен точно станут суперхитами. Обложку снова делал Мик Рок. И ты придешь на наше шоу в «Rainbow» в следующий вторник. Я тебя туда приглашаю. Когда ты увидишь нас с парнями в действии, то поймешь, что все не зря. Джим, нам бы только уйти от «Trident»…

Одним глотком Джим допил содержимое своего бокала. Бренди обжег горло и горячей волной покатился в желудок.

Наконец он понял, что не сможет не заняться этим делом. И не только из жалости к молодому человеку или из уважения к его честности. Главное — Фредди ясно отдавал себе отчет, что он делает и зачем. У него была цель, горевшая впереди ярким мерцающим заревом. А Генри Джеймс Бич больше всего уважал людей, которые знают, чего хотят.

Конечно, систему не изменить — ни он, ни, похоже, сам Фредди на это не рассчитывали. Но можно помочь в одном конкретном случае. Если попытаться расторгнуть контракт максимально полюбовно, возможно, у него все-таки получится вытащить парней из дерьма.

Джим приблизился и положил руку Фредди на плечо.

— Кто еще знает?

— Никто. Ни одна душа.