Самый долгий день нашей жизни (СИ)

П.С. Потом уже, когда нибудь… после завершения сего творения, есть идея написать драббл - “Что снилось Фредди в ту тревожную ночь”. В концепцию произведения эта идея не вписывается - потому будет вбоквел))))

========== Глава 13. Неожиданное признание Роджера ==========

27-е ноября 1991 года

— Как так не было? Нет, Дикки, тут мне себя упрекнуть не в чем. Фред, конечно, долго не говорил, какая беда с ним случилась. Молчал, как шпион. Уже понятно было, что у него со здоровьем что-то не так, но… как полезешь в душу? Помню еще, что я долго себя успокаивал, мол, к сорока у многих всякие болячки вылезают. Даже про ту статью в «The Sun» старался не вспоминать. Думал, ясное же дело! Эта тварь, Прентер, мстит Фреду, распускает о нем сплетни. Ну, а когда Фред сам все рассказал… — Брайан поднял лицо к потолку и судорожно вздохнул, загоняя в себя непрошеные рыдания. — Я… я не знаю, на что был готов, лишь бы помочь. Только все бесполезно. Лекарства-то нет…

Мэй всхлипнул и, поставив пустую рюмку на стол, вытащил носовой платок. Попытка сдержаться провалилась — слезы вовсю бежали по щекам. От несправедливого замечания Джона стало только хуже. Неужели они что-то упустили? Не сделали всего, что могли? Но чего? Как поможешь безнадежно больному?

Джон пристально наблюдал за Брайаном. Весь сегодняшний вечер он думал только об одном. Эта мысль не давала ему покоя, свербила, раздражала, пыталась вылиться лавиной боли и возмущения. Он сдерживался… пока.

Роджер молчал. Только весь скрючился еще больше, его голова поникла.

Потом вдруг он проговорил:

— Я узнал, что Фред болен, еще в восемьдесят шестом…

Двое поглядели на него в полнейшем изумлении.

— И ты ничего нам не сказал? — Глаза Джона расширились, он привстал с кресла. — Как ты мог?

Роджер тихо и болезненно усмехнулся.

— Фред просил молчать. Очень просил. Что мне оставалось? Он умел хранить мои секреты — я тоже постарался держать язык за зубами.

— Родж, как же так? Он нам не доверял что ли?

Брайан был ошарашен не меньше Джона. Фредди сообщил им обо всем в Монтрё в какой-то из первых дней записи «The Miracle». Попросил всех заткнуться на пять минут и… да, Брай хорошо помнил.

***

Ноябрь, 1988 год

Фредди начал издалека:

— Дорогие, а не надоело ли нам каждый раз спорить до потери сознания? Выяснять, чья песня лучше, чья станет синглом, чья пойдет на сторону «Б»… Почему одному из нас обязательно задвигать остальных? Столько ругани… А если вдруг что-то случится, как потом быть с авторскими правами? Может, что-то придумаем?

— Что придумать-то? — Роджер выглядел сердитым. После целого дня работы в студии у него опять сильно заболели плечи. — У тебя есть предложения?

— Есть. Пусть с этого дня права на все песни принадлежат группе. Соображаешь, о чем я, ежик? Не Фреду, не Роджу, не Браю, не Дикки — только «Queen».

— Фред, о чем ты? — Брайан пил неизменный чай, звучно прихлебывая. — С чего вдруг тебя этот вопрос так взволновал?

— Просто один раз я уже чуть было не оставил вас троих без штанов. И больше этого не хочу.

В этот миг Фредди кожей ощутил неприятное, острое молчание, воцарившееся вдруг в тесной звукорежиссерской комнатке «Mountain Studios». Казалось, было слышно, как громко шуршит магнитофонная пленка на крутящейся в холостую бобине.

Когда, если не сейчас? Более удобного момента не придумать.

Хотя им с Майами удалось по-тихому заткнуть рот Прентеру, журналисты ухватились за его россказни, и правда могла всплыть со дня на день. «СПИД убил двух любовников Меркьюри»; «Тайный тест бисексуального певца»… Он старался быть выше всего этого, но понимал, что рано или поздно настанет момент, когда отмалчиваться уже не выйдет.

Пусть лучше ребята узнают сегодня от него самого, чем завтра от какого-нибудь проныры из «The Sun» или «Daily Mail».

— Я давно думал, как вам сказать, да все как-то откладывал. Наверное, пора уже перестать играть в кошки-мышки. Но вы… вы ведь и так все поняли, да? Похоже, мне осталось не так уж долго. Поэтому давайте, парни, решим вопрос с правами на песни и авторскими отчислениями здесь и сейчас.

Остатки чая из кружки Брайана пролились на пол. Роджер закрыл лицо руками и согнулся, как будто его ударили в живот, а Джон… Джон побледнел так, что стал похож на свежеотбеленную простыню на ярком зимнем солнце.

Это был момент, которого каждый из них ждал с замиранием сердца, в глубине души молясь о том, чтобы он не наступил никогда.

Фредди помолчал немного, облизнул губы и сердито добавил:

— Ну все! Я вам сказал и очень надеюсь, что вы правильно меня поймете, дорогие. Больше я не хочу возвращаться к этому разговору. Все, чего я хочу, это работать, пока нахуй не сдохну. Так что быстро подтерли сопли! Не паникуем — не девочки! Прямо сейчас я помирать не собираюсь…

***

27-е ноября 1991 года

Тот разговор положил начало новому этапу их жизни — трудному, печальному, но по-своему счастливому времени. Были забыты все терки и амбиции. Еще никогда со времен юности их дружба не была так сильна.