Самый лучший комсомолец

Еще час, и процесс завершен! Полный дневник пятерок будет показан родительнице для получения награды в виде поцелуев в щечки. Товарищи педагоги меня поздравили, пожелали стараться так же и в следующем учебном году, и я пошел на выход. Прозвенел звонок, и в коридор выбежали ребята. Не всем ведь к третьему уроку, параллель-то учится. Задержался, пообщался. Мордашки все еще радуют! Нет, на Сойку не обижаюсь, но обижусь на тех, кто будет распускать про нее сплетни. Часть девочек посмурнела — уже успели, получается. Ничего, кровавый режим должен уметь прощать.

Звонок зазвенел снова, и учителя загнали всех обратно в классы. Можно идти домой.

— Сережа! — у выхода на лестницу окликнул меня знакомый голос.

ЙЕС!!!

— Да, Виктория Викторовна? — обернулся я к учительнице литературы.

Она подошла, и, смущенно отводя глаза, спросила:

— А ты сегодня вечером занят?

Хо-хо, да это просто праздник какой-то!

— Не занят, — с энтузиазмом покачал я головой.

Щас домой приду, маму оценочками порадую, покемарю часика три и буду готов ко всему, как и положено пионеру!

Учительница обрадовалась, и уже смелее выдала заоблачной притягательности предложение:

— Тогда не мог бы ты прийти ко мне в гости в шесть часов?

Бросило в жар, по телу пробежала сладкая истома, за спиной распахнулись невидимые крылья.

— Конечно, Виктория Викторовна! — с улыбкой кивнул я. — С тортом приду, можно?

— Я хотела сама испечь, — хихикнула она. — Но, раз так, приготовлю что-нибудь другое.

— С удовольствием попробую! — пообещал я, и мы временно попрощались.

Домой летел чуть ли не вприпрыжку — легендарное «сегодня мне дадут» работает без исключений! А? КГБ следит? Ну и пусть завидуют — Виктория Викторовна так-то красивая, и фигурка у нее замечательная. И взрослая! И училка! Вот здесь барьеров никаких — такой шанс выдают раз в две жизни, и это еще щедро! Если сольюсь, мне сама Вселенная не простит!

О, знакомая мордашка — из метро на поверхность выбралась «разбитная Катюха», с которой мы давным-давно целовались в Сокольниках. Изменилась: собранные в «конский хвост» волосы стали почти черными (краситься перестала, надо полагать), одета скромно — в черную юбку ниже колена, белую блузку и не застегнутый по случаю тепла тонкий серый плащик. На ногах — сапожки на высоком каблуке, на плече — отечественного производства сумочка. Стала только лучше, на мой взгляд.

Она меня тоже узнала и с улыбкой помахала рукой:

— Привет!

Сегодня на меня решил пролиться настоящий дождь из симпатяжек!

— Миллион лет не виделись! — помахал ей в ответ, подошел. — Привет! Как оно?

— В шарагу иду, — зевнула она. — Вторая смена. А у тебя?

— Сдал экзамены за седьмой класс на «отлично», — похвастался я.

— Какой хороший мальчик! — ехидно улыбнулась она.

— Я такой, да! — не смутился я. — Если есть немножко времени, можем слегка отметить вон там, — указал на номерную столовку неподалеку. — Перекусим, поболтаем. Угощаю!

— Ты, говорят, буржуй теперь? — с лишенной подколов улыбкой спросила она.

— Очень, — подтвердил я.

— У меня парень есть, Сережка, и я его люблю, — убрав улыбку с лица, мягко «обломала» она меня.

— Все равно я еще маленький, — легко схавал я облом.

Потому что Виктория Викторовна уже почти в моих руках, так чего переживать?

— Просто посидим, поговорим, какао попьем, — добавил я. — Без задней мысли и далеко идущих планов.

— Если «без задней мысли», тогда пошли! — хихикнула она, и мы пошли.

Пятиминутка на рукопожатия и раздачу автографов персоналу и немногочисленным посетителям, и можно присоединиться к нагружающей поднос салатом из огурцов-помидоров со сметаной, булочкой с маком и какао Кате. Себе взял щи, пирожок с капустой и тоже какао.

— Я завтракала час назад, — обосновала девушка свой скромный выбор, когда мы уселись за стол.

— Логично, — оценил я. — На кого учишься?

— На повариху, — не стала она скрывать, откусила булочку, прожевала, запила. — Стабильные сто рублей в месяц!

Серьезно? Соточка? А как на такую зарплату выживать, если не «утрясать» и не «усушать»? Охренеть просто — я думал хотя бы как у мамы. Разница в двадцать рублей в СССР прямо ощущается.

— Зато холодильник всегда полный, — беззаботно добавила Катюша, вонзив вилку в помидорку и доверительно поведала. — У меня мама в 73-й столовке работает.

Был там — котлеты хорошие, «микояновского стандарта». Ну не в поварах на местах проблема потому что — а что делать, если по пути кусок условного мяса «усыхает» на добрую половину, а у тебя зарплата в сто рублей?

— А отец кто?

— А отец — токарь-передовик, в кооператив вот переехали на той неделе, — гордо похвасталась Катя.

Да ты же блин хорошая девочка! Здорово, что я сразу так решил. Ну погуляла, ну и что? Гормон всех точит.

— А чем вызвана такая радикальная смена имиджа? — спросил я.

— «Имиджа»? — не поняла она.

Объяснил.

— Да уж точно не из-за тебя! — фыркнула она и вздохнула. — Меня из Комсомола выгнать хотели, отец выпорол так, что неделю сидеть не могла. Маме пришлось с подарками идти, унижаться, — закусив губу, она добавила. — Стыдно стало! Я что — и впрямь шалава?!