Самый лучший комсомолец

Вот тебе и не «из-за тебя». Остальное, конечно, тоже важно, но это она так оправдывается — ну не может признать, что ее пионер перевоспитал!

— Такая ты симпатичнее! — честно отвесил ей комплимент.

— Ты же говорил «без задней мысли», — с улыбкой напомнила Катя.

— И это так, — покивал я. — Но мы же материалисты, и должны называть вещи своими именами. Ты — объективно похорошела.

— И курить бросила. И пить тоже. У меня парень — спортсмен, на физрука учится, — продолжила она делиться личностным ростом. — Мы с ним в Сокольниках по утрам вместе бегаем, — хихикнула. — Кроссовки мне подарил, вагоны по ночам разгружал.

— Хорошо, когда у хороших людей все хорошо, — с улыбкой порадовался я за них.

— Ты тоже хороший, Сережка, — умилилась она.

Очень хорошо отправляю осиротевших детей в детские дома. Твою мать — Сойку-то я подстраховал, а вот жене председателя с детьми теперь полный пиз*ец. Пока при должности глава семьи был, кто полезет? А теперь-то все, теперь можно вымещать вполне оправданную на самом-то деле ненависть. Но дети-то причем?

Отогнав мрачняк, потрепался с Катей о фигне еще минут десять, пообещал выход песни «про нее» в диапазоне от пары месяцев до года, и мы попрощались. Где тут телефон-автомат? Разумеется, никакой охраны семье председателя не светит, но пару путевок в «Артек» для детей я выбил, на июль, чтобы упаси боже не встретиться. Жалкий. Для убывших в детдом получилось достать путевки попроще, в пионерлагерь в Грузии, но тоже на море. Немножко подмазал совесть зеленкой, но все равно грустно.

Да к черту! Я чтоли вот так систему выстроил, что никто нихрена не делает? Какой с пионера спрос? Я еще маленький, я — только начал, я — объективно для столь малого промежутка времени в новом мире супер полезный! Ну не дают мне системные проблемы разгребать — у нас же «коллегиальное принятие решений», мать его! Завтра Вилку поэксплуатирую — настучим с ней доклад на тему «Проблемы колхозников и способы их преодоления», который отправлю деду. Тоже зеленка для совести — проблема-то сложная, и мои крупные мазки вызовут максимум снисходительную улыбку. Да в пятидесяти километрах от Москвы — уже как будто другая страна! Одна образцово-показательная улица, а вокруг — древние деревянные избы и грязюка по колено. В других посещенных колхозах вообще асфальта не было! Про газификацию, водопроводы и канализации я вообще молчу — конь не валялся. Колхозники натурально самый угнетенный класс в СССР этих времен. И это — в «государстве рабочих и крестьян». Может больше пряника этим самым крестьянам тогда выкроить?

Ну нельзя колхознику хорошо жить — это ж получается «окулачивание» деревни! Почему я такой умный и классный, а в Кремле сидят одни конченные? За исключением товарищей Андропова и Косыгина, разумеется! Нет, само собой, существует немало колхозов-передовиков, где живут реально очень хорошо, но сколько таких? Да мы, занимая одну шестую часть суши, хлебушек импортируем! Это же пи*дец! Зато целину распахали, ввалив чудовищные ресурсы. Как там, норм урожайность при пыльных бурях и эрозии почв? И борщевик еще! Кто вообще счел это хорошей идеей? В Кремле вообще помнят, как сельское хозяйство на практике, а не в липовых бумажках работает?

— Всех к стенке! — буркнул обиженный на старших товарищей мальчик, пнул пачку из-под «Беломора» и пошел домой, устраивать себе «тихий час».

* * *

— Сердце красавицы склонно к измене и перемене… — напевал отоспавшийся, абстрагировавшийся от мыслей о том, «как нам обустроить Россию» я, стоя у зеркала и завязывая галстук. В кармане — оптимистичный десяток презервативов. Я же молодой, я же смогу!

Причесавшись, присмотрелся к отражению и остался доволен. Ну чем не красавец? Повезло мне с новой оболочкой — права Виталина, «хорошенький». Но «хорошенький» — это не «красивый», до этого нужно немного подрасти. Впрочем, Виктория Викторовна уже прониклась, так что пофигу!

— Я гулять! — проинформировал я сидящую на кухне семью.

— Не позже одиннадцати чтобы дома был! — проявила мама заботу.

Компромисс — раньше было «до девяти», но за мной, во-первых, КГБ 24/7 приглядывает, а во-вторых: если из «рабочих поездок» можно поздно возвращаться, какого черта веселыми делами заниматься разрешают только до девяти? Почти несправедливо!