Самый неправдоподобный роман

Чем дальше шло время, тем больше преследовала ее эта мысль. Если бы кто-нибудь вдруг узнал бы, о чем думает Жаклин, то покрутил бы пальцем у виска и сказал бы, что она сошла с ума и хочет избавиться от своего мужа. Но она всего лишь любила его. А любовь способна на великие дела.

И вот Жаклин стала тайком от мужа читать медицинскую литературу по ортопедии. Ведь она была только медсестрой в отделении общей терапии, но еще в колледже преподаватели отмечали, что она весьма и весьма способная ученица. Интересовали ее, в частности, случаи из ортопедической практики, когда, казалось бы, безнадежные пациенты заново начинали ходить. И чем чаще она встречала эти случаи, тем сильнее в душе ее разгоралась надежда. Конечно, одних знаний было мало, чтобы начать действовать, и она для начала записалась на курсы ортопедического массажа. Ведь если ее замысел удастся, то потребуется ее помощь Дэну в преодолении длительного периода реабилитации.

Уход за Чарльзом, изучение ортопедии, курсы массажа отнимали все ее время. Она буквально разрывалась между семьей и любовью. Но в редкие минуты одиночества ей все же удавалось подумать над тем, почему у нее любовь и семья стоят особняком друг от друга. И так было всегда, начиная Николасом Стенхоупом и заканчивая Дэном Уайтхорном. С Ником она встречалась тайно от родителей, прячась и от соседей, которые могли бы их увидеть. Все это привело к тому, что она осталась бы одна с маленьким ребенком на руках, если бы не великодушие Дэна. Теперь же, когда она открыла, что любит его, она готова была для него отказаться от своей любви к нему.

Время шло, и вот в конце августа 1986 года Жаклин решилась-таки поговорить с мужем о возможности его возвращения на родину. Она, конечно, помнила о той шутливой угрозе подать на развод, которую сделал Дэн в день рождения Чарли. Но ведь прошло много времени — мнение Дэна могло измениться. Однако ей было страшно вот так ни с того ни с сего заводить разговор о беспомощности Дэна с ним самим. Ведь за то время, что он жил у них, все настолько привыкли к инвалидному креслу Дэна, что ни у кого и в мыслях не возникало, что он вдруг может встать на ноги. И Жаклин, и ее родители, и все соседи в деревне, и даже малыш Чарли знали его только таким. Другим он был там, в другой жизни светского общества, из которого так настойчиво хотел сбежать, в жизни летчика и в мыслях о небе. Там, быть может, он был наследником многомиллиардной ювелирной империи, асом среди летчиков своей категории, лучшим из лучших среди людей. Там он был выше интриг, сплетен и склок, там он притягивал к себе людей своим безграничным обаянием, там он был центром чьей-то вселенной. Но здесь Каннингемы знали только немного беспомощного, немного неуклюжего Дэна Уайтхорна, который очень нуждался в их любви и заботе. Здесь он был очень скромным, благодарным и иногда одиноким человеком. Здесь он позволил своей семье похоронить себя и предать забвению, обретя другую семью. Здесь он был нежным сыном, великодушным мужем и любящим отцом. И что будет потом, если вдруг у нее получится то, что она задумала? Как они все тогда будут жить рядом с этим новым незнакомым человеком?

Больше всего на свете Жаклин боялась, что их семья, построенная на обмане, распадется. Встав на ноги, Дэн, безусловно, захочет вернуться в Лос-Анджелес, к своей бывшей невесте. А она останется с Чарльзом одна, так как отец непременно выгонит ее из дома, когда узнает, что его нагло обманули. Когда она думала об этом, ей становилось страшно. Но любовь к мужу оказалась все-таки сильнее этого мелочного страха. Люди ведь выживали и в ситуациях намного хуже, чем она рисовала в своем воображении. У нее же есть шанс подарить любимому мужчине новую жизнь. И еще не известно, как он себя поведет потом. А пока надо решить две практические задачи: как поговорить обо всем этом с Дэном и как уговорить его обратиться к врачу. Правда, самой начинать разговор ей не пришлось. Однажды вечером Дэн сам напомнил ей об обычной процедуре массажа.

— Что-то поясница ноет, — пояснил он. — Наверное, потому, что целыми днями находится в одном и том же положении.

— Конечно, сделаю, — сразу же откликнулась Жаклин. — Вот только уложу Чарли спать.

— Эй, крепыш! — Обратился Дэн к сыну, сидевшему на руках у матери. — Пожелаешь папе спокойной ночи?

— Да! — Радостно ответил тот и потянулся к отцу.

Уайтхорн усадил мальчугана на колени, посмотрел в его бархатные миндалевидные глубокие, как ночь, карие глаза. Ласково подул на легкий пушок темных волос на голове. Чарльзу очень нравился этот ежевечерний ритуал прощания до следующего утра. Он улыбался во весь рот широкой светлой улыбкой и обвивал ручонками шею отца. Говорить он еще толком не умел, но всегда старался сказать:

— Бай-бай, папа!

Дэн тоже улыбнулся, нежно похлопал его по спинке и прошептал ему на ушко:

— Да, родной, бай-бай! Спи сладко-сладко! И пусть тебе приснятся ангелочки!..

Потом поцеловал в пухлую мягкую щечку и отдал его Жаклин.

— Я скоро вернусь, Дэн, — коротко бросила она через плечо, унося с собой улыбающегося Чарльза.